Впервые в СССР к серийной лодке применялся плазово-шаблонный метод сборки, разработанный в Германии. Лодка обещала быть дешевой и массовой. И обладать выдающимися характеристиками. Гельмут Вальтер переехал в Ленинград и активнейшим образом работал над крупнокалиберной дальнобойной 650-мм перекисно-водородной торпедой и дальнобойной высокоскоростной самонаводящейся 533-мм торпедой ДБТ, которые уже в следующем должны были поступить на государственные испытания. В самый разгар работы над этими проектами состоялась первая послевоенная атака на Жукова. Акция была хорошо спланирована, использована флотская пресса, а затем подключилась и центральная. Поводом для нее послужила авария на авианосце «Тбилиси», в результате которой погибло много моряков срочной службы и несколько старшин-сверхсрочников. Дело в том, что конструкционно наши и японские корабли разительно отличались: на «японцах» практически не использовалась электроэнергия, все вспомогательные механизмы имели паровые двигатели или турбины. Корабли поступили к нам, естественно, без документации. Командование флотом, вместо того чтобы запросить эту документацию, проваландалось с этим почти год. Потом спохватилось, но вся документация написана на японском языке! Иероглифы матросы не разбирают. Отдали в бюро переводов, те, естественно, с таким объемом работы не справились, затянули сроки. Техобслуживание систем не было проведено. В итоге: ночью произошел разрыв паропровода высокого давления в жилых помещениях четвертой палубы, унесший жизни ста пятнадцати человек. Атаку организовал «старый знакомый»: опять ставший вице-адмиралом и начальником штаба ТОФ Алафузов. Жукова обвиняли в том, что он не оговорил передачу документации на русском языке при сдаче флота японцами, и требовали над ним суда офицерской чести. После публикации «открытого письма» в «Красной звезде» и в «Правде» адмирал сел в самолет и полетел в Москву. Он не стал записываться на прием к Кузнецову, так как косвенно в тех же деяниях был обвинен и главком ВМФ. Он записался на прием к Сталину. Вечером того же дня ему позвонили в гостиницу, где он остановился. Поскребышев сообщил, что Жукову ему назначено на час ночи. В Кремле последний раз Владимир был в 42-м году осенью. Подошел к проходной у Боровицких ворот, расспросил, как пройти в кабинет Сталина. Несмотря на удивление, охрана толково разъяснила ему путь. Сдал оружие караульному, поднялся по лестнице, вошел в приемную за три минуты до назначенного времени. В приемной дымно, накурено, за столом сидит лысоватый человек в мундире, но без погон. Форма старая, еще довоенная. Адмирал представился, ему указали на диван и попросили подождать. Разрешили курить, некурящий Жуков мотнул головой. Тут и так не продохнуть от запаха табака. Через несколько минут Поскребышев снял трубку зазвонившего телефона, что-то ответил. Через полминуты дверь открылась, и из кабинета вышло несколько незнакомых человек.