Синклер сквозь прицел бластера вглядывался в эти горящие яростью янтарные глаза, силился вспомнить тело Гретты:

— Ну так что?

— Она убила женщину, которую вы любили, так? — Айли говорила таким тоном, будто обсуждала меню.

— Да... Она... Она...— лицо его исказилось в мучительной гримасе, слова словно застревали в глотке.

— Смерть — это слишком быстрая расплата,— со значением сказала Айли.— И чаще всего очень непродуктивная. Сколько вы сможете эту... седдианскую дрянь промучить?

Сердце его обдало холодом, но Синклер упорно смотрел сквозь прицел на Арту.

— Могу я предложить альтернативу? — спросила Айли, понизив голос почти до интимного шепота.

— Что? — хрипло спросил Синклер, искоса бросив мрачно недоуменный взгляд на министра.

— Вы же хотите выяснить местонахождение Макарты, правда? — прищурилась Айли.

— Да. Но она не скажет. Мы попробовали даже пытки, электрошок, но все оказалось бесполезным.

— Лорд Синклер,— задумчиво произнесла Айли.— Я смогу заставить ее не только говорить, но говорить по собственному желанию. Я слышала, что Арта Фера выла часами после гибели своего любовника и подавления тарганского бунта.

— Да, она выла.

— Тогда вы можете представить, как она будет причитать, если узнает, что сама приговорила Седди к смерти?

Синклер рассматривал Арту сузившимися глазами. Он припомнил ее животный, звериный вой, когда умер Бутла Рета,— и перед ним возникло лицо его матери. «Что это за дикие ассоциации в моем мозгу? Может то, что она — седдаанская террористка, напомнило мне мать?» Это показалось ему невероятно странным и нелепым.

— Поставьте себя на ее место, Синклер,— ровным тоном произнесла Айли, в ее глазах заплясали чертики.— Представьте себе жизнь человека, который узнает, что предает свое дело. Она ощутит ваши печали и горе, Лорд Фист. Есть справедливость в возмездии.

— Вы сможете заставить ее говорить? — «Может, я получу ключ к Седди?» — подумалось ему.

Айли рассмеялась:

— Пост лорда министра внутренней безопасности не достается без определенных навыков. Синклер, я могу заставить ее петь, и она будет сознавать каждое свое слово. Она будет ненавидеть себя, и в то же время она будет неспособна...

— Делайте, что хотите, реганская сука! — закричала Арта, шагнув вперед.— Я бросаю тебе вызов, так же, как и всем остальным дерьмовым реганцам,— она едким взглядом уставилась на Синклера,— у вас нет души... вы, пожирающие гной и блевотину!

Путаясь в собственных ощущениях, когда он смотрел на* нее, Синклер все тверже знал, что знает ее. Но откуда? Где? Как? В подсознании роились воспоминания, неясные и туманные, но не было в них ничего пугающего, а наоборот, ощущение безопасности и... любовь?