Макрудер поднял брови:

— А что ты думаешь об Айли Такка, Синк? Я верю ей не больше, чем старому Бруену.

Синклер криво усмехнулся:

— Брось, не беспокойся об этом. Кто, ты думаешь, выиграет в конце концов? Айли — это кобра, холодная, бессердечная, безжалостная и коварная,— Синклер поудобнее устроился в кресле.— Но я думаю, что могу держать ее в руках, пока за мной стоит Тарганская дивизия.

— Да, ты сможешь,— согласился Мак, нахмурившись:— Ты всегда будешь с нами, неважно, что произойдет.

Синклер откинулся назад, стараясь думать о Реге, о тех проблемах, которые могут встать перед Тарганской дивизией. Все может измениться, и он, Синклер Фист, должен постараться предвидеть любую неожиданность.

Но как бы ни старался он погрузиться в глубины размышлений, перед ним словно по волшебству то и дело всплывал образ Крислы. Ее горящие янтарные глаза стояли перед ним — предостерегающие и такие знакомые, родные.

Стаффа стоял в обзорном куполе и наблюдал за отлетом «Гайтона» и сопровождающих его кораблей. На расстоянии многих световых лет мерцали Запретные Границы. Стаффа сцепил зубы — его сын снова исчез из его жизни.

«Прогнившие Боги! Как все это случилось? Он не поверил мне. Но если поставить себя на его место. Ты бы разве поверил?»

За годы, проведенные вместе, он узнавал Скайлу по походке, и обернулся.

Она мягко спросила:

— Ты хочешь побыть один?

Горечь прозвучала в его голосе:

— Я был один всю свою жизнь.

Она не стала спорить и снова мягко сказала:

— Я буду у себя, если понадоблюсь.

Но Стаффа остановил ее:

— То, что я был одинок всю жизнь, не значит, что мне это нравится.

Скайла присела на ручку кресла и заговорила, словно продолжая прерванный диалог: