— По-моему, ты не понял ситуации, — покачал головой Буран. — Ты отвечаешь коротко, ясно, с бравой улыбкой. А вот вопросы задаешь не ты, понял?
Тот шмыгнул носом и угрюмо кивнул, волком глянув на Неприкасаемого.
— Где Лунар? — спросил я.
— Я не знаю, — буркнул бандит.
— Я скажу… Скажу. Лунар умер. Незадолго до того как появились эти! — торопливо зашамкал старик.
У меня в груди все рухнуло в бесконечную яму. Что значит «умер»?! Последняя ниточка, протащившая меня через Пустыню, не могла так просто оборваться.
— Еще весной… — поник старец, увидев мою реакцию. Ему так хотелось угодить мне…
— Умер?! — прошептал Фарри. — Как так умер?! Он не мог умереть!
— Я не хотел им помогать, — заскулил старик. — Простите меня, я не хотел им помогать!
— Как умер Лунар? — пересилил я холодное отчаяние.
— Весной. Это была Ледовая Гончая! Черные капитаны заслали в город свою тварь. Погиб ректор и несколько лучших ученых Академии, да еще семеро Добрых из первого круга. Эмпаты Тайного Двора нашли монстра и казнили напротив ратуши! Понимаете? Это была настоящая Ледовая Гончая! Никто не верил в них до того момента, как ту живучую тварь убили! Я был там! Я видел! Я поверил!
Вот и все… Лунар мертв. Что дальше?
— А вы кто такие? — Я посмотрел на мужчину со сломанным носом.
Он встретил мой взгляд с какой-то зловещей отстраненностью.
— Кто вы такие? — повторил я.
— Охотники за удачей.
— Наемники? — без удивления прогудел Торос.
Связанный кивнул.
— Они живут тут почти полгода! Сразу после тех убийств появились! — Старик с обвинением посмотрел на мрачного наймита. — Новый ректор, Диар ан Тайгун, позволил им занять комнату. Сказал, что Лунар был предателем, что к нему могут прийти посланники черных капитанов. Но я же смотритель, а не дурак! Зачем капитанам убивать Лунара, а потом подсылать кого-то? Но я очень стар, я болею! Я не могу спорить с ректором! А Диар сказал, что выгонит меня на нижний уровень, если не подчинюсь, что я должен делать все для этих вот негодяев! Я даже написал в Тайный Двор анонимное сообщение, но там не восприняли мои слова всерьез! Что еще я мог сделать?