— С чего бы такая расточительность? — нахмурился Бородин.

— Так когда Леха и Колек их пользовали, дверь запереть забыли. Ну они и вырвались во двор, а там несколько наших без масок.

— Так вы им свои лица не показываете?

— Не, — затряс головой раненый. — Опознать же могут. А нам что, все время на Диких землях сидеть, что ли.

Ну точно. Сам же догадаться не мог. Ладно. Идем дальше.

— А что же безопасники? Неужели не пытают, кто такие и откуда?

— Да кому мы интересны? Говорим, что хутор у нас в пустоши, и никому до нас дела нет. Место не проходное, горцы стороной объезжают, а потому и патрули к нам не заезжают.

Ох как разговорился милок. Не иначе как надеется на снисхождение. Оно ведь хотя и в шахтах заживо гнить, но это жизнь. А человек, пока живет, надеется.

— И где ваше логово?

— Тут километрах в шести, на берегу Лебединого озера.

— Действительно в пустоши?

— Да. Но только не в самой, а на островке. Там речка впадает в озеро, и разлив есть, а на нем островок с подъездной дорожкой. Сэмэн говорит, что в старину, наверное, была лодочная станция и горожане катались, потому как форма у разлива правильная, прямоугольная.

— Вплавь попасть на остров можно?

— Нет. Там все заилилось и теперь форменное болото. А по периметру островка веревки с крюками в три ряда и острое железо понатыкано. Вспорешь все на свете, а там и рыбы схарчат. Только по подъездной дорожке.

— Что с охраной?

— Двое всегда дежурят в надвратной башне с «гатлингом». Остальные отдыхают.

— Еще пулеметы есть?

— Нет.

— Винчестеры, берданки?

— Три винчестера, остальные — берданки-переделки и револьверы.