Покрутившись еще чуть-чуть у моих ног, Граф послушно метнулся обратно к крыльцу и скрылся в тумане.

– Он вернется, – сказала Адал, заметив, с какой печалью я посмотрел ему вслед, – когда будет нужен. Или когда сам позовешь.

Признаться, воскрешение Графа поразило меня больше, чем все остальное, вместе взятое. В том, что это именно мой пес, я не сомневался. Да только, даже если отец обманул меня тогда и Граф не умер, пес никак не мог тут появиться. Неужели он ожившая фантазия?

“Ты разговаривала с ним, – сказал я. – Каким образом?

– И ты можешь. Ведь он – часть тебя, это твоя собственная фантазия. Более того, раньше ты уже делал это.

– Я? Когда?

– Просто вспомни, как это было. Играл в солдатики?

– Конечно. Я ведь когда-то был мальчишкой.

Адал подняла с пола два обломка кирпича и протянула мне:

– Вот, возьми.

– Что это?

– Сейчас – обычные камни. А теперь представь, что они живые, и заставь их разговаривать.

– Как? – Я с сомнением взглянул на камни в ее ладонях.

– Как-как? Точно так же, как заставлял когда-то говорить своих солдатиков.

– Но ведь тогда я говорил за них.

– И да и нет. «Да» – потому что воображаемые герои и были тобой. Это твоя фантазия, в них твоя задумка, твои мысли. А «нет» – потому что, играя, ты мысленно наделял их определенными качествами, чертами характера. В игре солдатики начинают как бы жить сами по себе, ведут себя в зависимости от той сущности, которую ты в них вложил. Храбрец у тебя говорит как храбрец, трус – как трус, принцесса – как принцесса.

– Но ведь это я говорю за них! – повторил я.

– Не ты! Твоя фантазия! Вообрази, что твой солдатик – какая-нибудь известная личность, скажем Иосиф Сталин. Твоя игрушка начнет вести себя так, как, по-твоему, должен вести себя советский вождь, будет даже копировать манеру его речи.

– И все же это я буду придумывать фразы, которые «говорит» солдатик. А раз так, сказать за него я могу все, что угодно и как угодно.

– Нет, не можешь! Если твой храбрец начинает говорить как трус, а рыцарь – как принцесса, получится, что ты лжешь сам себе. А значит, либо разрушится миф, созданный твоей фантазией, либо, что более вероятно, изменятся твои персонажи, их характеры. Представь себя в театре, где ты одновременно и зритель, и режиссер, и драматург, и все актеры, вместе взятые. На сцене происходит поставленная тобой же пьеса. И вдруг ты меняешь суть постановки: переписываешь реплики, реакции героев, их действия. Выступление не прервется, просто изменится ход спектакля.