— Графочка, мон шер, извольте скидав
Молодой граф Румели, полуголый, в одних бязевых кальсонах, прыгал в воду и «маячил» — измерял глубину собственным телом, подавая результаты промера примерно так:
— Эй, на яле! Здесь по колено!
— Иди правее!
Малое время спустя:
— На яле! Здесь по пол-ляжки!
— Иди еще!
Наконец, раздается желательное:
— Эй, на яле! Здесь по брюхо!
В ответ неслось насмешливое:
— Как вы полагаете, мон шер, брюхо нашего графочки соответствует трёхфутовой отметке?
— Нет — слышалось в ответ. — Мелковат. Пишем: «два фута и три четверти по намётке». А вы, граф, что встали столбом? Извольте шагать дальше!
* * *
— Так твой дядя в Египте сейчас? Древности ищет?
— Так что, Смолянинов? В Египте, или где? Рассказал бы, а то ведь скука…
Иван покосился на говорившего. Справа от мальчика, на песке возлежит гардемарин второго специального класса Воленька Игнациус, отряжённый для фотографической съёмки. Снимал он на громоздкий, заряжаемый стеклянными пластинками фотоаппарат, с которым отлично умел обращаться. В Морском Корпусе Воленька числился фельдфебелем роты, в которой состояли Иван с Николой — так что и здесь, на практике, ему пришлось присматривать за «особыми» кадетами.
Иван перевернулся на живот.
— Дядя сейчас в Александрии, с экспедицией. Археологической. Собираются изучать собрание редкостей египетского хедива.