Одиннадцать вечера. Только что на полуюте отбили шесть склянок. Обсервационная баржа содрогается от молодецкого храпа полутора десятков гардемаринов, из кают компании доносятся звуки кабинетного рояля и негромкие голоса — офицеры привычно засиживаются далеко за полночь. На корме бдит вахтенный; ещё светло, на палубе свободно можно читать, хотя край горизонта затягивает лилово-чернильная мгла…

II

Гардемарин Смолянинов злостно нарушал — прятался в шлюпке, вывешенной на шлюпбалках по левому борту, между кургузой, скошенной назад трубой и единственной мачтой. Убежище казалось надёжным — шлюпка висела выше уровня палубы, и даже с крыла мостика заглянуть внутрь неё не представлялось невозможно. Правда, присмотревшись внимательнее, можно было обнаружить, что чехол, затягивающий шлюпку сверху, не натянут, как положено — идеально, без единой морщинки, на радость боцману — а уродливо вмят внутрь. Но вахтенному начальнику мичману Шамову, стоявшему на крыле мостика, сейчас не до мелких упущений в корабельном хозяйстве: заложив руки за спину, он озирает панораму Транзунского рейда, куда канонерка пришла три дня назад — и застряла из-за пустяковой поломки в холодильниках. Командир «Ерша», капитан-лейтенант Кологерас принял решение произвести ремонт своими силами; в результате канлодка уже который день торчит в двух с четвертью кабельтовых от обсервационной баржи, и гардемарины ежеутренне наблюдают на её палубе знакомую суету.

Иван точно знал это расстояние — недаром он который уже день практиковался в определение дистанции с микрометром по методу Люжоля. Им с Николой повезло: с опостылевшей лоханки их перевели на «Ёрш». А вчера на рейд пришли миноноска и транспорт «Рассыльный», переоборудованный в минный транспорт. Пароход тянул на буксире барказ, на котором гардемаринам предстояло упражняться в новом для них минном деле.

Часа в три пополудни принялись за дело: брали засечки по створовым знакам и рыбацким лачугам. А штурман «Ерша», молоденький, похожий на девицу мичман Посьет пересчитывал показания, сверяясь с таблицами.

Описав широкую циркуляцию, миноноска подошла к «Ершу». Судёнышко было забавное: узкое, длинное, похожее на гоночную гребную лодку-восьмёрку. Недавно построенная на Балтийском заводе, она носила гордое имя «Курица» и была вооружена шестовыми минами и двумя метательными аппаратами. Сигарообразные, семи футов в длину, метательные мины походили скорее на артиллерийские снаряды, нежели на самодвижущиеся мины Уайтхеда. Своих двигателей у них не имелось: мину выстреливали зарядом пороха из трубы пусковой установки, после чего снаряд шёл к цели исключительно по инерции. Чтобы ударить им по вражескому кораблю, надо подойти десятка на два саженей. Начинку мины составляли полтора пуда пироксилина.