…Швеция и Норвегия составляли часть Древней Лемурии, а также и Атлантиды со стороны Европы, так же точно, как Восточная и Западная Сибирь, и Камчатка принадлежали к ней со стороны Азии».

Изначально поиски следов обитателей Лемурии не значились в целях нашей экспедиции. Но иного выхода у нас, похоже, нет: дорога, которой мы сюда пришли, лежит через земли враждебных ваганда, которые наверняка захотят отомстить нам за своего убиенного короля. Так что путь наш лежит на запад. А коли уж где-то в тех краях, согласно имеющимся у нас предположениям, и скрываются руины города лемурийцев — почему бы и не заглянуть туда по дороге? «Бешеной собаке семь верст не крюк», как говаривал когда-то наш садовник Еропка.

Нынешние ученые географы смеются самой возможностью существования континента Му — но не так все просто в подлунном мире, дружище Картошкин. И здесь, в Черной Африке я, чем дальше, тем яснее понимаю, сколь ограничены наши знания об окружающей действительности. И, вполне может статься, что мне в скором времени доведется в самом деле, прикоснуться к загадке Лемурии, ежели будет на то воля Божья. Так что, не откажи, дружище Картошкин: найди свободную минутку, да и поставь свечку за старого своего гимназического приятеля — чтобы была ему и его спутникам удача на их нелегком пути, и чтобы вернулись они однажды к родным очагам, не претерпев по дороге слишком уж большого ущерба своему здоровью, а то и самой жизни.

С тем странствие наше по Черной Африке продолжается, и Бог весть, когда закончится…

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Над скаковым полем повис неумолчный гул. Публики полно: праздные зеваки, завсегдатаи тотализатора, жучки-букмекеры, знатоки разнообразных «трио», «квартетов» и «квинтетов плюс». Дамы в шляпках, цилиндры, офицерские кепи, котелки. Крики, крики — горестные, разочарованные, восторженные, и все, как один, полные неподдельного азарта высшей, девяносто девятой пробы. Поверх гомона раздается дробная россыпь галопирующих копыт; тому, кто стоит в первом ряду, возле ограждения дорожек, слышны звяканья подков друг о друга, когда группа всадников, стоя на стременах над нелепыми, размером со школьную тетрадку, жокейскими сёдлами, проносится мимо.

Вот они, вытянулись в линейку, все, как один в белых бриджах из плотного шёлка, в двухцветных кургузых камзольчиках. Первый, в лимонном и синем, посылает лошадь на препятствие из берёзовых жердей. Рыжая легко, без натуги берёт барьер, зависнув над ним в длинном прыжке. Трибуны ревут, а впереди уже виден финишный столб ипподрома Лоудерри — заезд окончен! Скаковые лошади такой же символ Империи, как золотые кругляши соверенов, как привычка исчислять стоимость некоторых приобретений — фамильных драгоценностей, скаковых лошадей, яхт, — не в фунтах стерлингов, а в гинеях; такой же, как махины броненосцев на Спитхедском рейде. Корабли, золото и… скачки. Вот оно, зримое великолепие ДЕРЖАВЫ, простирающей свою длань над половиной мира.