– Живой, – согласился Иван. В следующее мгновение его облапили, сжали. Дыхание прервалось.

– Шакил, раздавишь, блин! – прохрипел Иван, пытаясь вырваться. – Поставь меня на место. Здоровый, как не знаю кто. – Когда Ивана вернули на землю, он перевел дыхание и внимательно оглядел невского диггера. – Как твоя рана?

Шакилов был бледный и исхудавший. Прошло уже сколько? Иван попытался посчитать. Да, уже почти месяц с того дня, как его ранили. – Все хорошо, – коротко ответил Сашка, из чего Иван заключил, что все не так уж благополучно.

Сели пить чай.

– Рассказывай, – велел Иван.

Новости были не слишком хорошие. Впрочем, и не совсем плохие. Война закончилась. Альянс по-хозяйски подмял под себя «Маяковскую», «Восстание» – впрочем, это было понятно с самого начала. С недавних пор поговаривали, что Мемов пригласит царя бордюрщиков Ахмета встать во главе администрации «Площади Восстания». Мол, личный ручной царек и видимость справедливости… «Василеостровская» на месте, Постышев по-прежнему комендант. Станция получает пару часов в день электроэнергию с «Адмиралки», для чего протянут высоковольтный кабель.

В общем, короткая цепь, чтобы василеостровцы не дергались.

– А про моих ребят ты что-нибудь слышал? – вклинился Убер. – Где они?

Шакилов посмотрел на него. Поднял брови.

– Ты что, ничего не знаешь?

– Откуда?

– Да с ними вышла некрасивая история… После тех событий, когда на «Восстании» народ покрошили… понимаешь… – Шакилов замялся. – Всемирный совет метро насел на Мемова. То, се, незаконный захват и прочее. Ты их видел, такие болтуны в костюмчиках… в общем, потребовалось бросить им кость. Ну, Мемов им и бросил. Вот вам отдельные факты произвола, вот вам военные преступники. Короче, начали искать виноватых, чтобы заткнуть мировой, бля, общественности рот… – Он совсем замолчал.

Глаза Убера стали мертвыми.

– И нашли, насколько понимаю? – спросил он негромко.

– Нашли, – сказал Шакилов. – Скинхедов проглядеть трудно. Их обвинили в военных преступлениях. В убийствах, мародерстве, изнасилованиях. В общем, ты понял, что это означает. Трупы три дня висели над путевым туннелем – как положено по законам «Невского-Гостинки». Один, говорят, сумел сбежать… вот и все, что я слышал. Его до сих пор ищут.

– Кто? – В голосе Убера не было ничего живого.

– Пожилой такой. Как его?

– Седой, – сказал Убер.

– Ага, точно. Седой. – Он посмотрел на скинхеда. – Мне жаль, друг.

Уберфюрер поднялся.