Сазонов плавно вошел, держа револьвер в руке.
И увидел. Белое лицо Орлова, бешено вращающиеся глаза. Кровью залит пол. Сазонов сунул револьвер в кобуру. Наклонился, с силой оторвал край скотча с лица начальника СБ. Орлов выплюнул тряпку и заорал. Так, что у диггера зазвенело в ушах. Звук отражался в тесном помещении, прессовался в единое давящее нечто.
– Ааа! – кричал Орлов. – Колено! Мое колено! Аа!
Почему Иван не убил его? Сазонов поднял пистолет Орлова, лежащий на столе. Сколько вопросов возникает. Почему оставил в живых? «Что бы я сделал на месте Ивана? Довел начатое до конца». Сазонов улыбнулся. Конечно, именно так Ивану и следует поступить. Это было бы… логично.
Орлов продолжал орать.
Сазонов взвел курок «беретты».
Потом наклонился и тщательно заклеил пластырь обратно. Тишина. Ну, относительная… Орлов глухо мычал. Глаза начальника СБ были вытаращены.
Сазонов взял пистолет и отодвинулся подальше, чтобы не забрызгать плащ. Поднял пистолет, прицелился и нажал на спуск. Бах! Кисть дернуло.
Шмяк. Кровь растекалась из-под лысины… Звенящая, оглушительная тишина.
Сазонов присел на стул и бросил пистолет на столешницу.
– Хватит, – сказал он. – Хватит орать. Что ты как девчонка.
* * *
Столкнувшись лбами, над молоком не плачут.
Они вышли из кабинета Орлова, находившегося у самого торца платформы. Надпись на двери «В2-ПIIА», когда-то в таких комнатах хранились инструменты уборщиц. А сейчас там устраивали комнаты для самых важных персон. Как изменчив мир.
Иван огляделся.
Светлый мрамор, высокий потолок. Все-таки, подумал Иван, «Невский» – едва ли не самая любимая у меня станция. Но пора двигаться.
А ведь слова Мемова меня зацепили. Иван даже на миг остановился. Что, если генерал не врал и веганцы действительно готовятся к большой войне?
Тогда мы в глубокой жопе…
Они прошли платформу, проталкиваясь через народ. В этот раз никакой маскировки. Действуем открыто и нагло. Вдруг диггер понял, что Уберфюрер отстал. Он повернулся – скинхед застыл, глядя в сторону перехода на «Гостинку».
– Убер? – окликнул его Иван.