Лицо Кейда скрывала тень, но оно еще хранило на себе тепло солнца. Он чуть приоткрыл рот, и Сэв крепко сжал ткань его туники. Кейд медленно поднял руки и уперся ладонями в каменную стену, нежно укрывая Сэва с обеих сторон.

Они застыли на мгновение, наполненное золотым светом, которое, казалось, растянулось на вечность или же на несколько томных ударов сердца. И только Сэв набрался мужества, чтобы закрыть глаза и податься Кейду навстречу, как протрубили построение.

Сэв будто вынырнул из-под воды. Ему нужно было отметиться у Отта, командира группы, а затем следовать плану Трикс.

Сэв снова потер шею, и Кейд опустил руки.

– Знаешь имена? – спросил он, медленным и тягучим, словно мед, голосом. Сэв утонул в этих звуках и не сразу сообразил, о чем Кейд толкует. А спрашивал он о часовых, чьи припасы требовалось отравить.

Сэв откашлялся:

– Сейчас выясню. – Обычно служебное расписание составляли с утра, но накануне атаки все смены сместились.

Кейд в ответ уронил голову:

– Ладно, займись этим.

* * *

Когда солнце опустилось за далекие пики Пирмонта, повара принялись готовить ужин: горели костры, булькали над ними котлы и в варево сыпался яд.

Сэв прижал руку к карману с небольшой порцией отравы: по две щепотки на мех с водой и по три – на ячменные галеты и сушеное мясо. Лучше всего растворять сушеные лепестки огнецвета в напитках, но если даже присыпать ими сухой паек, а потом снова завернуть, то смертоносные пары́ все равно пропитают еду. Часовые сменялись на закате, и у Сэва было всего десять минут.

Имена из служебного расписания крутились в голове назойливым гнусом. Сэв и прежде видел смерть, но убил-то он по случайности. Солдатом он не воевал и понял, что убивать вот так хладнокровно и расчетливо очень трудно. Никого из жертв он толком узнать не успел, но оправдывает ли его это? Убить будет проще, но верно ли он поступает? У солдат ведь могут быть дети, родители, братья и сестры, у них свои жизни. Себя же он ощущал призраком – неприкаянным, не привязанным ни к кому и ни к чему.

Теперь все иначе, напомнил себе Сэв, заставляя себя думать не о солдатах, а о задании. Он убивает не ради удовольствия или наживы, но ради наездников – единственных защитников его народа. Спустя много лет одиночества он теперь – часть возрожденного Трикс восстания, часть чего-то большего.

Шум лагеря постепенно таял позади, а Сэв направлялся к вольеру с вьючными животными. Сегодня в часовые отрядили сразу десять человек, но не потому, что позиция была ненадежной, а потому, что встали они достаточно близко к логову наездников.