– А я хочу сейчас, – сказала Вероника и шагнула ей навстречу. Вал была из тех людей, которые никогда тебя в свою жизнь не пустят. Годами ты с ними говоришь, день за днем, живешь с ними, но до конца так и не узнае́шь. Если Вероника и правда больше не увидит сестру, то попытается узнать о ней хоть что-нибудь истинное, кроме ее черствой натуры да сердца, в котором горит черное пламя. – Расскажи.

Вал долго и пристально смотрела на нее.

– Нельзя, – решительно покачала она головой.

Вероника поникла, наткнувшись на непроницаемую стену: магическую, каменную и эмоциональную.

«Зато можно показать», – добавила Вал.

Мир вокруг Вероники исчез, стены, из-за которых она сокрушалась, стерлись полностью. Она внезапно очутилась в одном из своих снов – картина развернулась перед ней наяву.

Она сидела во главе длинного деревянного стола, утопающего в лужицах света, льющегося от масляных светильников. Напротив сидела та же девушка, что являлась ей во снах прежде. Теперь это была молодая женщина; ее глубоко посаженные глаза, окруженные тенями, смотрели настороженно.

В комнате присутствовали и другие люди, но до них Веронике во сне дела не было. Она напряженно, неотрывно смотрела на девушку, подмечая каждый ее вздох, малейшее движение. Выглядела она бледнее обычного и прижимала руку к животу, будто ее тошнило. Она то и дело бросала взгляд в угол комнаты, где у двери застыл стражник. Может, нервничала и его присутствие ободряло ее? Или же просто на глаз пыталась определить, далеко ли дверь – на случай, если придется бежать до ночной вазы.

Когда она убрала за ухо прядку волос – казалось бы, невинный жест, – от гнева кровь вскипела в жилах Вероники. Волосы были блестящие, прямые… и не заплетенные в косицы. Новая мода, догадалась Вероника, снова оглядывая собравшихся. Заметила, как разительно отличаются окружение девушки напротив и ее собственная свита.