— Тут ты права, Штерн, — капитан, аккуратно ткнув пальцем в вертикальную чёрточку, видимо, представляющую собой нос на экране-лице Штерн, и отодвинул её от себя, хитро улыбаясь. Вот всегда, когда он так хитро улыбается, происходит какая-нибудь чертовщина, из которой многие выходят вперёд ногами в цинковых ящиках и с грузовой накладной на 200 килограмм. — Согласившись на мои условия, все вы, с вероятностью восемьдесят процентов, будете уничтожены. Но, согласись, в это есть нечто до ужасного прекрасное — наконец-то растормошить твои заросшие пылью времен киберсинопсы, заставив сознание изнемогать от адреналина битвы и жажды жить. И если ты скажешь, что и так хорошо живёшь, то я отвечу, что это не жизнь, а лишь жалкое существование. Ты достойна большего в этой реальности — вкуса жизни во всей его красе. А его можно ощутить лишь когда эта самая жизнь висит на волоске от небытия. Союз со мной даст тебе это, а я в свою очередь, сделаю всё, чтобы увеличить шансы на выживаемость этого мира в грядущей битве. Так ты со мной?

— Я уже сказала, что отказываться — это верх расточительности. Так что, жизни моих детишек в ваших руках, капитан. Но у меня есть условие — если вы умрёте, то я зеберу Нэнси себе.

— Отлично. По рукам, — с этими словами они обменялись неким подобием рукопожатий, потому что вместо рук у Штерн были щупы, и капитан дал приказ открыть для «Опекуна» доступ к хранилищам данных «Арбалеста» и гильдии, но не ко всем, а только к таким, на которых не лежит гриф «Особо секретно» или «Особо опасно». На технологии ПВИИ таких грифов не лежало, так что, именно эти знания Штерн и опробовала в первую очередь, устроив настоящее шоу — сначала погас монитор, который служил её олицетворением, затем из напольной вентиляции начали подниматься мелкие частицы чего-то отчётливо светящегося и пахнущего ГСМ, сворачиваясь в кокон, постепенно отвердевая. Когда всё это светопредставление кончилось и кокон отвердел окончательно, он вдруг треснул и в мгновение ока разлетелся на множество кусочков, которые стремительно растворялись в воздухе. А посреди этого всего стояла Штерн. Настоящая. Осязаемая с виду Штерн, в довольно… специфической форме — тёмная гимнастёрка, которая выделяла объёмный бюст Штерн и из-под которой выглядывала белая блузка с чёрным галстуком, короткая, до середины бедра, облегающая и подчёркивающая форму бёдер и ягодиц, юбка, на широком армейском ремне и крепкие ботфорты и фуражка, заканчивающая вид немного шлюховатой военной. Все присутствующие немедля застыли от удивления, но ярче всех отреагировала Нэнси: