– Но почему вы думаете, что ваш муж подписал документы? – попытался вразумить женщину Саймон.

– На Гончарной улице живет наш адвокат – дом номер пятнадцать, квартира восемь. Видимо, мой муж приказал передать документы сегодня же. Больше Самиру там нечего делать.

– Сейчас в Городе полно больных и…

– Не спорь со мной! – закричала женщина. – Не спорь! Если бумаг не будет или это будут не те бумаги… к черту, если при Самире ничего не будет – ты не получишь часы. Так что доберись до врача прежде, чем он войдет в дом Лино. Иначе я пойду в полицию. И ты сядешь в нижние камеры надолго. До самой старости.

Саймон стремглав вылетел из дома.

Нервно улыбаясь, Ясмин медленно прошествовала в гостиную и снова уселась в свое любимое кресло.

Когда-то она спасла себя от позора, выйдя замуж за Илью Ларина и тем самым прекратив все сплетни о своем свободном характере, который таковым не был, а теперь она спасет свое благосостояние любой ценой.

Она подняла газету, лежавшую недели три на полу рядом с креслом, раскрыла ее и погрузилась в чтение. В ней лорд Даррел в очередной раз сообщал об очередных победах – не успели беспорядки начаться в Городе, а полиция почти смела два гнезда заговорщиков. На следующей странице были опубликованы победоносные рассказы офицеров о массовых задержаниях в пристенных кварталах. И в самом конце, после военных сводок, канцлер Богушевский размышлял о том, что Васильев и его люди пытаются свергнуть Совет ради собственной выгоды, не считаясь с тем, сколько людей при этом погибнет. Отец Васильева давно исчез из северного Города, а с его исчезновением встали мусоросортировочные станции. Город постепенно погружался в еще большую грязь и пыль, чем обычно. Мысль Богушевского вольно прыгала с новости на новость, ни на чем подолгу не задерживаясь.

Спустя полчаса после ухода Саймона кто-то принялся неистово колотить во входную дверь.

– Марьям? – Открыв дверь, Ясмин узнала дочь своей заклятой подруги – леди Мелиссы. Это была стройная, в отличие от матери, красивая девушка. Глаза ее были широко распахнуты от ужаса, короткие, до плеч, волосы – растрепаны. Ярко-голубое платье в нескольких местах было порвано.

– П-п-помогите, – заикаясь от волнения, сказала девушка, – они ворвались… они разбили… пекарня разрушена.

– Заходи, быстрее, – прервала ее Ясмин и отступила внутрь дома.

Они расположились на просторной кухне – хозяйка стала заваривать чай, а Марьям, тихо всхлипывая, сидела за столом и, кажется, пыталась вжаться в стену.

– Рассказывай, что случилось, – мягким тоном сказала Ясмин, усаживаясь напротив и ставя перед гостьей чашку горячего чая.