Маркус схватил меня за ошейник и ударил головой о стену. Я не сдержал стон, почувствовав, как большой кусок камня уперся мне в череп. Стражники обрушили на меня шквал ударов, и я упал на колени. Но как только они отошли, удовлетворенные тем, что пленник усмирен, я нырнул вперед и схватил Маркуса за талию. Он зашипел, когда я выхватил кинжал у него из-за пояса и приставил к горлу. Четыре меча появились из ножен, восемь стрел нацелились в меня.

– Я не собираюсь убивать тебя, – произнес я, вдавливая лезвие ему в шею. – Просто хочу, чтобы ты знал, что я могу тебя убить. А сейчас веди меня на казнь, Император.

Я уронил нож. Если я и собирался умереть, то лишь потому что отказался убить девушку, а не потому что перерезал горло Императору. Маркус оттолкнул меня, гневно скрежеща зубами.

– Поднимите его, идиоты, – прорычал он стражникам.

Я смеялся, когда он вылетел из камеры, клокоча от ярости. Маски убрали свои мечи и подняли меня на ноги. Свобода, Элиас. Ты почти свободен.

Рассвет мягко окрасил камни Блэклифа. Холодный воздух быстро нагревался, обещая знойный день. Дикий ветер гулял по дюнам, обрушиваясь на гранитные стены школы. Мертвым я не буду скучать по этим стенам, но буду скучать по ветру и запахам, что он несет из далеких мест, где можно найти свободу и при жизни, а не только в смерти.

Спустя несколько минут меня привели на двор, к колокольне, где был возведен эшафот. Здесь мне отрубят голову.

По большей части двор наполняли курсанты Блэклифа, но встречались и другие лица. Рядом с Комендантом и губернатором Таналиусом я заметил Каина. За ними плечом к плечу с главой городских военных стоял глава патрициев. Деда здесь не было, и я подумал, не выступила ли Комендант против него. Она в любом случае выступит, это лишь дело времени. Она много лет жаждала править кланом Витуриа.

Я выпрямил плечи и высоко поднял голову. Когда топор опустится, я умру так, как хотел бы того дед: гордо, как Витуриус. Всегда побеждать.

Я взглянул на эшафот, где меня ждала смерть в виде гладкого топора в руках моего лучшего друга. На этой церемонии она выглядела блистательно и больше напоминала Императрицу, нежели Кровавого Сорокопута.

Толпа расступилась, когда вломился Маркус и направился к зрителям, туда, где стояла моя мать, и встал рядом с ней. Четверо масок завели меня по ступеням на помост. Мне показалось, что я заметил какое-то движение под эшафотом, но посмотреть внимательнее не успел – я уже стоял рядом с Элен. Несколько человек, которые до этого о чем-то переговаривались, тотчас смолкли, как только Эл повернула меня лицом к толпе.