В большом зале с витражными окнами под потолком и белыми, словно слоновая кость, колоннами было пусто. Архимаг задержался на входе, сканируя помещение в поиске ловушек, но так ничего и не обнаружив, дал команду двигаться вперед. Возможно, к ошибке привела огромная площадь помещения, или самоуверенность главы совета магов, или то, что света из окон было мало и стены зала тонули во мраке, но в итоге их отряд, преодолев половину пути, попал под шквальный огонь скрытых самострелов. Болты, заряженные магией, летели со всех сторон, как будто из ниоткуда. Несколько магов были ранены в первое же мгновение. Их защита не могла полностью спасти от зачарованных темной магией смертоносных снарядов. Тут же в дело вступили более опытные коллеги, среагировав на первые потери. Магический купол защиты стал более насыщенным, и теперь болты лишь отскакивали от него, звучно падая на пол, не нанося хоть какого-нибудь вреда.

– Сколько раненых? – спросил Гентэрас, как только снаряды перестали выныривать из темноты.

– Жерар и Понтул, но, похоже, Понтул уже умер, – склонившись над пострадавшими, отрапортовал Сертар. – Снаряды несли в себе яд или еще какую-то темную дрянь. Жерар слабеет на глазах.

Гентэрас с высоты своего роста окинул безучастным взглядом уже очень бледного коллегу, потом спокойно развернулся и скомандовал продолжить движение.

– Разберись с ним, – напоследок бросил архимаг Сертару.

Адепт огня с презрением смотрел, как основная группа удаляется дальше вглубь огромного зала, и про себя проклинал заносчивого лидера. Стон товарища помог магу опомниться. Он снова склонился над пострадавшим и осмотрел ранение. Болт угодил в предплечье, кожа вокруг раны сморщилась и стала темной, как чернослив. Запах гниющей плоти ударил в нос Сертару, и маг тут же прикрыл лицо рукавом мантии. Рядом стоял Кайн, который, еле сдержав позывы к рвоте, быстро отшагнул в сторону от раненого.

Адепт огня нехотя взялся за рукоять своего верного меча. Сайсил ковался гномами и по праву считался одним из лучших их созданий. Недаром маг потратил не один год, зачаровывая лезвие своего верного оружия, и за это время сильно сроднился с ним. Теперь сам меч мог узнать хозяина и послушно ответил теплотой рукояти, когда Сертар вынул его из ножен.

– Ты же не собираешься… – с испуганными глазами промямлил Кайн. Он отошел на несколько шагов и теперь внимательно смотрел за действиями коллеги.

– Ты сам слышал приказ твоего отца. Нужно избавить беднягу от страданий.

Сертар удивился, насколько холодно и спокойно прозвучал его голос; он повернулся к умирающему и замахнулся мечом. Оружие со свистом рассекло воздух и вонзилось в гранитные плиты пола, словно нож в масло. Жерар издал то ли хрип, то ли стон и потерял сознание. Кайн стоял, опешив, и смотрел то на Сертара, то на отрубленную им руку.