Постреляли из Сайги и револьвера в круглую мишень луны.

Новый кадр.

Продираемся сквозь заросли подсолнухов. Жара. Бешеный свет ламп. Дима хитро смотрит, отрывает жирную лепешку солнечного растения.

— Только тссс… мой секрет! Ноу, мать его, хау, ха-ха-ха!

— Валюта нового мира, — киваю.

— Нееет! Для валюты есть другое дерьмо. Эти — чисто для своих. В них сила Брахмы! Душа Бога! Энергия Вселенной!

— Можно попробовать?

— Конечно!

Щелкаю семку за семкой.

— Блин, круто!

— Немного радиации, нужный свет, опыты по гибридам с ростками эфедры… — гордо перечисляет Дима.

Будто невидимая рука завела в организме мощную пружину, наливая мышцы силой тигра, обезьяньей ловкостью, прытью мангуста.

Смена кадра.

Стальные блины, чуть ржавые гири, пыльные тренажеры, мигает тусклая лампочка под потолком. Не заботится Брахма о здоровье, как пить дать. Надо донести, что он неправ, глубоко заблуждается и вообще. Втираю Диме о пользе спорта. Он красный, злой кряхтит под штангой. В ответку жму сто сорок. Дима считает, а потом двигает речь о превосходстве разума над тупой физической мощью недалеких индивидов, вроде меня. Тянусь к револьверу.

Хлоп! Новый кадр.

Промозглый сарай. Босые ступни обжигает ледяным дыханием пола. Два застывших тела в зеленых одеждах. Мы в морге?

— Саня, я подумал насчет ситуевины!

— Ты уже говорил, — киваю. В моей руке ножовка.

— Тупой мудак этот Виталик! Был. Даже сдохнуть не мог по-человечьи! Тьфу!

Во время боя пика зашла в горло Виталика, а кованный наконечник теперь жутко красуется из глазницы.