Лишь только она открыла рот, как могучий зверь метнулся к ней и, сбив с ног, наступил на лицо огромной лапой. Не хилой такой лапкой, учитывая, что в холке эта зверюга, как минимум, по плечо мне будет. Так что пришлось девахе замолчать.

— Не торопись, — волк рычит, приблизив оскаленные зубы прямо к лицу. Впрочем, лапу с лица убрал. — Меня зовут Фенрир, это я победил в бою и пока не получу свою награду ты не сможешь закончить поединок. А значит, не сможешь уйти…

— Чего ты хочешь? — выдавила из себя Хель.

— Как чего?

"Вы видели, как улыбаются волки? Нет? Повезло вам! А если еще и глазки сверкают красным светом, то это вообще абзац. Точно вам говорю. У меня аж мурашки, размером со слона, по спине забегали".

— Хочу получить то, что принадлежит мне, — тем временем продолжал Фенрир. — Где душа Всеславы?

— Да пошел ты, бабник недоделанный, — презрительно скривив губы выдохнула Хель.

"Я даже зауважал ее. Немного. Это сколько же надо смелости, чтоб сказать такое в оскаленную пасть огромного волка. Хотя чего это я? Она же смерть, ну что он может ей сделать. Ай! Опять тороплюсь в суждениях".

Фенрир подняв лапу ударил девушку по губам, та совсем по человечески взвизгнула и прижала ладошки к лицу. А волк, сев сбоку от нее и наклонив голову с интересом наблюдал.

— Это называется боль, — добрым таким голосом произнес он. "Вот таким, наверное, волк уговаривал красную шапочку…" — Не кому не пожелаю побывать в плену у Асов, они знали толк в боли. Да и потом у меня были хорошие учителя. Конечно же я не могу убить тебя… Ты нужна этому миру… Нельзя так нарушать баланс… Но почему бы тебе не познать, все краски этого мира? Почему бы тебе не ощутить другую сторону, наших отношений?

Яростно взвыв, Фенрир нанес несколько сильных ударов, по начавшей вставать Хель, вновь сбив ее на землю:

— Больно? О да тебе больно. Кажется, ты выторговала пятнадцать лет?

"Я говорил, что улыбающийся волк это страшно? Да? Забудьте. Радостно хохочущий, еще хуже. Мать его! У меня, прям мурашки бегать перестали, замерзли бедные."

— Вот только вместо наслаждения ты получишь боль. О! Это будет феерия, настоящее чудо, а не это жалкое подобие, — и вновь поднял лапу для удара.

— Подожди, — Хель выставила вперед перепачканную в крови руку. — Я все поняла.

Кое-как неуклюже села, скрестив ноги по-турецки, расправила платье, перепачканное натекшей из разбитых губ кровью:

— Тебя давно не было, и я совсем забыла, как ты страшен в ярости. Но я не предавала тебя, я даже не осмелилась убить разлучницу. Ну, зачем она тебе? А? У тебя вон уже есть замена, — кивает в нашу сторону. "Я так понимаю на Маришку и Анютку".