И единственный человек на нижнем уровне, который знал, что Матвей — пришелец из другого объекта лежал перед ним в луже крови.

Теперь это стала его война.

19

19

В городе, где соседи привыкли к выстрелам, не стоит беспокоится о том, что кто-то раньше утра найдёт тело Рыжего. А если принять тот факт, что он был предателем, свои его искать тоже не будут.

Матвей закрыл входную дверь квартиры, спустился на первый этаж, осмотрелся и быстро запрыгнул в автомобиль Рыжего. Нельзя сказать, что оперативник выучил нижний уровень наизусть, но основные ориентиры он запомнил, потому добраться до больницы для него не составило труда.

Госпиталь был переполнен болеющими, ранеными, травмированными людьми. Они покорно ожидали своей очереди на приём, иногда могли просидеть несколько часов, ведь в городской больнице персонал выделяла корпорация и его катастрофически не хватало.

За стойкой в приёмном отделении стояла тучная дама, вместо глаз у неё располагались окуляры, а сгорбленный нос, тонкие, еле заметные губы, накрашенные красным и взъерошенное каре делали её похожим на сову. Она совершенно не обращала внимания на стоны пациентов, как и на столпившуюся очередь возле стойки.

— Простите? — крикнул Матвей, пробираясь сквозь нескольких людей.

— Куда ты прёшь?! — крикнул старичок так же добивающийся внимания дамы за стойкой.

— Что ты орёшь, старый? — крикнула женщина с другой стороны, — Это Матвей Фёдоров. Он помог моему сыну три недели назад! А ну-ка пропусти его! Пропустите его! — она повернулась к оперативнику, — Вы здесь из-за взрыва, да?

— Да, — ответил Матвей и повернулся к даме за стойкой, — Дрын… ой… Алексей Косточкин. Как он? В какой палате?

— В шестьдесят второй. — не отвлекаясь сказала дама.

Матвей поблагодарил даму и вступившуюся за него женщину, протиснулся через людей к лифту и поднялся на шестой этаж. Силуэт Юли в другом конце коридора он узнал сразу. Стройная спортивная фигурка, подчёркнутая формой медицинского работника, русые волосы, слегка растрёпаны, спадают на плечи неровным водопадом. Она была полностью истощена. Четыре часа Юля Хрусталёва буквально собирала на операционном столе Дрына. Каждый имплант она аккуратно вставляла на место, каждое сухожилие она сращивала скрепляющим лучом, каждую рану она обеззараживала и регенерировала. Если бы она не прогнула главного врача госпиталя на проведение операции под её наблюдением, то Дрын недожил бы до утра. Взамен главврач попросил её отдежурить неделю в его больнице.

— Как он? — спросил Матвей.

Юля обрадовалась и обняла оперативника.