– А ты?

Камерон на мгновение задумался.

– Даже не знаю. Когда она глянула на тебя, а потом на меня, то сперва посмотрела в центр корпуса, а потом между глаз. Посмотрела, будто прицеливаясь. Я не решился бы делать при ней никаких резких движений.

– Если она из армии, то служит в группе охотников и убийц.

– Когда я служил в армии, у нас не было такого разделения по профилям. Но я разбираюсь в таких штуках, и можешь мне поверить – она убила немало людей на своем веку.

– Инграм в юбке?

– Она даже опаснее Инграма. Тот, по крайней мере, и выглядит соответственно. А она выглядит, как…

– Это точно… – Джефферсон посмотрел на двери лифта, который она только что почтила своим присутствием, и покачал головой. – Давай ее сфотографируем и отнесем снимок в клинику, покажем Мендесу, когда он вернется. – Мендес уехал в Мехико, добывать разное сырье для нанофора. – Там какая-то сумасшедшая дамочка вламывалась в Дом Бартоломью.

– Эта совсем не похожа на ту стерву, – сказал Камерон. – Та была некрасивая, со взбитыми рыжими кудряшками.

На самом деле Гаврила тогда надевала парик и маску из пластикожи.

* * *

Мы проникли в Здание 31 – Генеральный Штаб – без особого труда. По сведениям здешнего компьютера Марти значился как бригадный генерал, который большую часть своей служебной карьеры посвятил научной работе. А я был в некотором смысле самим собой.

И все же я был уже другим человеком. Я никак не ощущал того что мою память изменили, но если бы меня подключили вместе с моей прежней боевой группой (а это должны были сделать из соображении безопасности, но почему-то не сделали – нам просто повезло) – они бы сразу заметили, что со мной что-то не так. Я стал слишком здоровым. Вся группа знала о моих проблемах, все они мне сочувствовали и помогали с этим справляться – так, что я даже не могу описать это словами. Они помогали мне проживать один день за другим. И они мгновенно заметили бы, что я переменился – это все равно как если бы ваш старый друг, который всю жизнь прихрамывал на одну ногу, вдруг стал ходить нормально.

У лейтенанта Ньютона Трумэна, которому поручили подыскать для меня подходящую работу, была необычная судьба. Он начал службу в армии механиком, но постепенно у Трумэна выработалась своеобразная аллергия на подключения: в подключении у него начинала дико болеть голова, так что ни ему самому не было в этом никакого удовольствия, ни тем, кто подключался вместе с ним. Я задумался было, почему его перевели на службу в Генеральный Штаб, вместо того чтобы просто демобилизовать из армии? Но, очевидно, для него самого это было такой же загадкой. Его прикомандировали к Генеральному Штабу всего несколько недель назад. Как потом оказалось, перевод сюда Трумэна был частью всеобщего плана. И большой ошибкой.