– Тогда выпьем за это!

Старик дико расхохотался. Положил арбалет на стол и, схватив бутылку, поднес к губам. Однако я ее самым наглым образом у него отобрал, несмотря на яростные протесты, и частыми глотками опустошил наполовину.

Мне ведь тоже нужно хоть как-то снять депрессию из-за утраты боеприпасов.

Отец Тали кряхтя поднялся и, дико шатаясь, добрался до шкафа Рона, откуда достал четыре новых бутылки. Короче, так мы с ним и сидели, пока не вернулся хозяин каюты, а заодно и выпитого нами вина.

– Ниче, што мы тут за твой счет бухаем? – пьяно улыбаясь, поинтересовался Шэвер.

– Все нормально!

Цварг бухнулся на стул рядом с нами, потом устало вздохнул и посмотрел на арбалет.

– А он тебе зачем?

– Думал, пристрелю первого урга, который… ик… зайдет сюда. А потом выпрыгну через твое окно и утону. Лучше так, чем оказаться в желудке уродцев. Но вместо нечисти – чуть в Артура не попал!

Шэвер захихикал, ему уже точно хватит на сегодня пить.

– Хорошо, что промазал! – похвалил его Рон. – А так слишком дурацкий у тебя был план. Это окно сделано из медного дерева, а стекла очень гибкие и в то же время прочные. Так что ты мог себе только голову разбить, но ни за что бы не выпрыгнул.

Старик удивленно икнул, с трудом обернулся и посмотрел назад на панорамное окно.

– Правда?… Ик… Да и плевать!

Рон, заметив на столе последнюю целую бутылку, взял ее и, подняв перед собой, сказал тост:

– За тебя, Артур! За человека, который даровал сегодня жизнь многим цваргам! Этого я никогда не забуду. Даю слово!

Он прямо из горлышка опустошил ее за один присест, потом бросил себе за спину. Раздался звон разбитого стекла, но цварг уже откинулся на спинку стула.

– Мой парень был крут?… Ик…

Пьяные глаза старика вопросительно уставились на Рона.

– Да! – ответил тот.

– И насколько он был карош? – заплетающимся языком поинтересовался Шэвер.