«Янори!» — подумал Закуда, когда в реку, нагоняя волну, упало сожженное дотла дерево, где недавно прятался напарник.

Старший лейтенант почувствовал себя бесполезным и трусливым. Все его правила и кодексы не значили бы ничего, если бы в этот день он не сумел защитить мальчишку, рвущегося в бой. Закуда боялся, что напарник слишком рьяно вылетел на асуров, выдал себя и поплатился сожженными крыльями или — того хуже — жизнью. И не возникало ни единой мысли, как поступить дальше.

Воздух медленно уходил из легких, вокруг носилась взвесь. Потревоженные речные обитатели метались скользкими тенями. Зато они помогали скрыться от новых пуль, Закуда зарывался в ил, как осьминог на морском дне, хотя не становился невидимым от налипшей грязи. И все-таки асуры потеряли его из виду.

Он добрался до перекрывшего реку ствола крупного дерева. Ветви, оставшиеся на поверхности, еще горели.

— Ищите их! Они не должны уйти! — доносились восклицания врагов.

Значит, Янори остался жив. По крайней мере, никто не видел его тела или места падения. Если, конечно, его не сожгли дотла. Так, что не осталось даже костей. Асуры в телах джиннов имели такую силу.

Закуда затаился среди ветвей дерева, весь покрытый илом и сажей, озлобленный, буквально дрожащий от гнева. В голове мелькал образ напарника, этого мальчишки, которого Закуда мечтал однажды увидеть старшим лейтенантом, а может, и кем-то повыше званием.

«Янори! Ты не мог так пропасть!» — убеждал себя Закуда, цепляясь за ветки. Тело радовалось каждому вздоху после вынужденного заточения в толще воды. А вот душа рвалась в бой, где каждый миг грозил оборвать череду вдохов и выдохов. Закуда сжал револьвер. Пороха в нем не было, значит, ничего не могло отсыреть.

В поле зрения попал один из асуров. Тварь придирчиво осматривала прибрежный тростник и готовилась спалить его, полагая, что кто-то укрывается в зарослях. Неторопливо тыкал носком сапога в ил, слишком медленно и самодовольно — недооценивал фей, их живучесть и смелость.

Закуда не обращал внимания на удушливый дым, проникавший в ноздри и щипавший глаза. Он сидел на ветвях тлеющего полузатопленного дерева и оценивал расстояние: достаточно для точного выстрела, когда цель не замечает противника. И дым не помеха тому, кто готов увидеть даже сквозь сомкнутые веки, лишь бы не дать уйти проклятым тварям.

Револьвер огласил горящий лес коротким хлопком, вырвался сноп ярких белых искр. Магия амулета демаскировала, но иного оружия феи не использовали. Да и зачем, когда пуля точно нашла цель? Асур выгнулся, будто в невиданном танце, и тело джинна начало стремительно рассыпаться, застыв на земле горсткой праха возле дымящихся сапог.