Леха чуть не заскрипел зубами, так хотелось проболтаться. Многие, очень многие странности осады Абуджи объяснялись тем, что это была не война, а охота за «батарейкой», сильно осложненная страхом испортить драгоценный товар, спрятанный неизвестно где. И еще попытка удержать на месте всех свидетелей, не дав ни единой душе просочиться из города. Неспроста Винер заказывал «Ландскнехтов» живыми: он хотел взять «языков» и сначала допросить, а потом уже убить. Помножьте эти мучения на фактор Муделе Бабы с его черной милицией, которая сегодня за красных, завтра за большевиков, а послезавтра за мировую революцию, и всегда за деньги. Битва негодяев, воистину. За что ни возьмись, все никуда не годится.

Какой тут прорыв. Один раз, в самом начале осады, Винер рискнул атаковать по правилам, как хотела бы Элис, – пройти сквозь центр методом шагоходного блицкрига. Нарушить связность обороны и дальше бить врага по частям. Он не знал, что его поджидают обдолбанные негры с ломами и внезапно Йоба. «Кибернетика» тогда огребла так, что навсегда забросила современное военное искусство и принялась возрождать классику – конструировать Разрушителя.

Не помогло.

– Только сейчас подумала… Это же тактика «мусорщиков», – сказала Элис. – Тех, кто пришел не за войной, а за добычей. Ага?

И испытующе поглядела на Леху.

Леха едва не прикусил язык.

Он уже почти уверился, что Элис не очень умна, и тут на тебе, какие намеки. Или не намеки? Просто случайность?

«Играет она со мной, что ли?»

– Мне сказали, у них прорыв не удался. Они зашли с трех сторон, колесная техника оттуда и вон оттуда, по шоссе, – Леха махнул на север и на юг, – отвлекающим маневром, а шагоходы с запада через жилую застройку. Все было по-умному, но «Ландскнехты» отбились – и тогда началась позиционная война.

– Я бы даже не пробовала те направления. Пошумела бы там машинами, но не пустила их под обстрел. «Ландскнехты» ждали атаки с дорог – и пускай себе ждут. При хорошей организации главного удара они все равно не успели бы перенести огонь.

– Ты и сейчас не рассматриваешь север и юг?

– Мы… – Элис хлопнула себя по губам. – Извини, но ты еще не работаешь на меня.

– Я разрыдаюсь, ей-богу! Я без задней мысли спросил. Просто хочу помочь, а ты не даешь это сделать.

– Так рассказывай дальше. Говорю еще раз, я оценила твою инициативу, но с конкретной помощью у тебя как-то не очень.

Леха сел прямее: сзади, там, где он прислонился к спинке стула, терморубашка была хоть выжимай. Подумал, не выжать ли ее на самом деле. Офисный этикет такого не допускает, а у них тут вроде бы переговоры… Жизнь замерла: планшет ничего не показывает, «бинокль» не пищит. И Элис молчит.