– А что на Гавайях? – спрашивает Коул.

Я пожимаю плечами:

– Солнце, прибой, ананасы.

Он поднимает бровь:

– Звучит классно.

– А что будешь делать ты? Какие у тебя планы?

Его взгляд скользит к стеклянной стене лаборатории. Комнате Катарины. Бо́льшую часть времени Коул проводил с ней – читал вслух, просматривал новости на экране в углу комнаты. А прошлой ночью, когда я заглядывала туда, то увидела, что он спит на кресле рядом с резервуаром.

– Пожалуй, еще немного побуду здесь, – отвечает он. – А затем хочу попутешествовать. Я мало чего повидал в мире.

Я хватаюсь за лямку рюкзака и ступаю на траву.

– Я буду скучать по тебе, Коул.

Черты его лица напрягаются.

– Я тоже буду скучать по тебе, Цзюнь Бэй. И хочу, чтобы ты была счастлива.

Я снова поворачиваюсь к нему:

– Как думаешь, мы можем быть действительно счастливы?

– Думаю, да, – решительно отвечает он. – Я уверен в этом. Не кори себя за прошлое – это никому не поможет. Я представляю, сколько у нас впереди работы, и не сомневаюсь, что ты способна сделать много хорошего. Пусть этого не знает никто, кроме нас – но именно ты спасла мир. И просто обязана отыскать то, что сделает тебя счастливой. Пообещай мне.

– Я не готова тебе это обещать.

Он пристально смотрит на меня, пока меня не охватывает желание отвести взгляд, но именно в этот момент на его лице появляется улыбка.

– Не думаю, что есть что-то, чего ты не сможешь сделать, Цзюнь Бэй.

У меня в горле встает ком.

– Хорошо. Я обещаю. Но ты пообещай тоже.