- Огненное копье, - тихо произнес мужчина, зажигая в руке багровое от температуры оружие. – Порыв ветра.

Сочетание двух заклинаний усилило оба – огненное копье значительно ускорилось, а ветер воспылал, обзаведясь роскошной пламенной гривой. Тонкое двухметровое копье вошло точно между глаз чернокожего, а огненный ветер яростно ударил в лицо, сжигая мясо до костей.

Зузу заревел и упал подбородком на землю, закрыв лицо руками. Он качался из стороны в сторону, завывая, как раненый зверь. Генерал успел призвать десяток ледяных осколков, словно град обрушившихся на спину чернокожего.

- Как же больно… Я сейчас умру от смеха, - засмеялся Зузу, отнимая руки от полностью целой физиономии. – Ты реально думал, что сможешь убить меня такими второсортными заклинаниями? Тогда ты и впрямь достоин быть командиром этой кучи отбросов.

От гнева у Кройнберга все сжалось в груди, но мужчина ясно понимал – если дать волю своим чувствам, то первый бездумный поступок станет последним.

С удивительной ловкостью пальцы Зузу нащупали смятый доспех, начиненный кровавой кашей и бережно поставили его на ноги. Двумя руками чернокожий управлял мертвецом, переставляя за него ноги, словно играя в куклы.

- Эй, капитан, я иду к вам, - неожиданно тонким голосом заговорил Зузу. – Капитан, почему вы так побледнели?

Мертвец кивнул капитану раздавленной головой, с влажным шлепком обронив мозг, выскользнувший через верх разломанного черепа. Зузу рассмеялся и щелчком отправил тело в сторону капитана, превратив труп его подчиненного в снаряд.

Кройнберг выставил руки и принял мертвеца, несмотря на тяжелый удар, отбросивший его на пару шагов назад. Доспех больно ударил генерала в грудь, а заостренный край наплечника резанул по шее, оставив длинную царапину.

- Вот, так, Миша, ложись, - генерал аккуратно уложил мертвеца на землю, а затем выпрямился, положив руку на сердце. – Лейтенант Михаил Устьин, империя благодарит вас за службу, вы служили с честью и умерли с достоинством. Пламя.

Огненный саван укрыл мертвеца, добела раскаляя доспехи, распадающиеся на ломкие серые куски окалины, сыплющейся белой пылью на землю. С треском лопнула и мгновенно почернела челюсть и зубы – пламя навсегда уничтожило некогда живого человека, бесследно растворив следы его существования.

- Империи плевать на него, - сказал Зузу. – Ты же сам прекрасно знаешь.

- Пламя, - поднял руку Станислав, указывая на мертвых бойцов.

Огромный столб пламени взревел, тщась дотянуться до неба волнистыми языками. Чернокожий успел отвернуть лицо, когда волна жара дошла до него, но пальцы на руках уже обуглились.