- Как же бесит, - прошипел я, обрушивая удар на дерево.

Я высвободил бушующую ярость, промчавшись по лесу, словно буря, ломая и круша деревья. Помогло несильно, в груди все еще клокотало, призывая обрушить свой гнев на что-то более подходящее. Нет, нельзя. Рука и так изменилась – кожа серая, а текстура чешуйчатая, словно у змеи. Поглощение кристаллов тьмы не проходит даром, гляди и сам с ума сойду.

- Вам стало легче? – из-за дерева выглянула Мила.

На шее девушки были видны темно-фиолетовые следы пальцев, ярко контрастирующие с белизной кожи. Заметив мой взгляд, она приподняла ворот куртки, но пятна все равно выглядывали, стоило ей наклониться. Можно было застегнуть куртку до подбородка, но грудь девушки явно переросла одежду, не давая сойтись пуговицам.

Созерцание немаленьких форм Милы. ее светлых волос и изумрудных глаз отдалось у меня в паху горячей волной, а в носу возник густой травянистый аромат.

Я помотал головой и потопал переодеваться. Девушка держалась от меня в двух-трех шагах, отпуская замечания о природе и прочей ерунде. Облачившись в футболку, трещавшую по швам и серые спортивные штаны, я встал перед новым выбором – обуться в тапочки или идти босиком.

Грешным делом взгляд упал на балетки Искривленыша, но я отогнал крамольные мысли прочь, да и размер не тот.

- Сила земли прорасти травой, кустом или древом, - сказал вошедшая Мила.

Дощатый пол вспучился, формируя два небольших холмика, чтобы затем выстрелить вверх густой порослью зелени. Милана закусила губы и сосредоточенно водила руками, убирая ненужные отростки, пока передо мной не осталось две полых деревяшки, с натугой втискивающихся в понятие башмаков.

Легкие пассы и проломленная дыра в полу тоже затягивается свежим деревом.

Я втиснул ногу в башмак, оказавшийся удивительно мягкими изнутри. Подняв обувку, я осторожно заглянул внутрь – там рос темно-зеленый мох.

- Спасибо, - выдавил я, обратившись к довольно улыбающейся девушке.

В удобстве моховые башмаки могли поспорить с любыми кроссовками, вот только стоило выйти на мощенную камнем дорожку, как окрестности заполнил громкий стук. Я попытался ступать мягче – с носка на пятку – но звук стал еще четче.

- Каин, Каин, Каин! – я сразу узнал голос святой и с головой нырнул в зеленую изгородь.

Когда торопливые шаги промчались мимо, я выглянул наружу, увидев озадаченную физиономию Ветровой и удаляющуюся  в сторону домика фигуру Мирославы,

- Просто не хочу впутываться в новые неприятности, - я начал объясняться перед Милой. – Черт подери, почему я вообще оправдываюсь перед тобой.