— Я согласен, но при условии, что каждый находящийся в этой комнате поклянется на том же кругу, что все произошедшее здесь останется здесь. Нет ничего дороже сохранности, целостности и порядка, а потому я согласен. Хотя моя родословная и мои предки ничуть не менее достойны уважения, нежели герцога Лауциза.

— Только наследников у тебя нет, — кольнул Марка герцог.

— За этим дело не станет, ежели преграда будет только в этом, — Марк усмехнулся, — графиня Андабар, например, легко согласится обручиться со мной.

Графиня вздрогнула и покраснела.

— Что за вздор?! — только и смогла воскликнуть она неожиданно подрагивающим голосом.

Прокатился смешок, разряжающий обстановку. Призрак улыбнулся: «Теперь она точно проголосует за герцога. Молодец, Марк Ирпийский». Но это понял не только Призрак. Тонкие губы Крона Лауциза презрительно скривились.

— Я бы согласился, если бы дело касалось кого-то из нас, — заговорил граф Этруско загадочным и вкрадчивым тоном. — Но позвольте мне высказаться, пока не начнутся предъявления грамот, бумаг и бряцанье титулами да орденами.

— Ежели претенденты, что идут по очередности, не против, — сказал Конфлан.

Этруско выждал и, увидев лишь позволительные жесты, продолжил.

4-2

4.

— Спасибо. Всем вам известно, кто я такой. Да — я хлыщ, щеголь, бабник и мот. Я вычурно одеваюсь, и многие за глаза называют меня павлином. Что ж — пускай. Но никто не может отнять у меня моих заслуг перед страной и преданности ей. Да, я не ходил с вами в походы. Я не начинал фланговые атаки вместе с Марком Ирпийским и не рубил врага вот этой рукой с холеными изнеженными пальцами! — Этруско злорадно ухмыльнулся, потирая жесткие мозоли, оставшиеся от постоянного упражнения на мечах. — Но разве уважаемый Конфлан не просил меня многократно о различных услугах для двора? Разве не я выполнял их с рвением и бескорыстно?

— Да уж, — буркнул лорд Шилох, — бескорыстно.

— Лорд, будьте добры, — сделал замечание юстициарий. — Простите, Этруско, продолжайте.

— Можно как угодно к этому относиться, — не обратив внимания на реплику, продолжал как ни в чем ни бывало Этруско, — но я всегда был привержен традициям и чтил их. Ведь что такое традиции? Это звенья цепи, которые можно назвать наследием. Они возникли в далекие времена и уже тогда стали важнейшей частью человеческой жизни. Нашей с вами жизни. Смысл, обычаи, таинства, мировидение сохраняются и передаются от поколения к поколению лишь благодаря тому, что есть люди, которые изо всех сил стараются ради этого. Кто-то скажет, что это прошлое, но это наше прошлое. Оно унаследовано нами от наших дедов и отцов. Передано нам с молоком матерей. И нам надлежит исполнять их, чтобы обеспечить духовную связь с душами наших предков. Уверен, что и сейчас они смотрят на нас. Да, традицию можно прервать, как уже неоднократно мы и поступали, и что мы получили взамен? Толпища еретиков? Наводненные злыми духами и волколаками леса? И что же сейчас? Мы хотим вернуть часть тех древних традиций, только вот они могут длиться, развиваться, могут даже отмирать, но не воскреснуть. Они как река, в которую нельзя войти дважды.