Нет, маги тоже остались личностями с высоким интеллектом и собственной эмоциональной сферой, но Сухов как бы стоял на вершине пирамиды Семерых и владел остальными, как органами своего тела.

Он мог бы сформировать себе облик любого существа или объекта — звезды, например, или планеты, или машины-робота, но, подчиняясь генам человека, землянина, сохранил образ русского витязя, готового к бою, одетого в кольчужные доспехи, с мечом в руке. Маги и люди, преобразованные универсальным магиполем в полевую форму материи, не стали деталями костюма или доспехов, но влились в Сухова, как матрешки — одна в другую, стали симбионтом, единым организмом с общей душой и сознанием, продолжая в то же время полиалог, обмен мыслями, как делали бы это в обычной беседе. Правда, гораздо быстрее. И все же власть над симбионтом была сосредоточена у Сухова. Синтезированный гигант — Принцип-регулятор — подчинялся его воле. Лишь на один краткий миг Никита подумал об этом с мимолетным удивлением и гордостью — без восторга и приятных эмоций, и тут же забыл.

Умея ускорять и замедлять время, Сухов-Единый, олицетворение Закона Веера, огляделся. Теперь ему были доступны высшие сияния, о которых когда-то говорил Зу-л-Кифл, сам толком не понимая, что это такое, а также все процессы в Мирах-Вселенных Шаданакара. Катастрофа еще не произошла, но Веер действительно начал складываться. Потенциальные барьеры, разделявшие хроны с разным ходом времени, становились тоньше, лопались, исчезали, и хроны «проваливались» друг в друга, порождая взрывы вакуума в них, от которых выделялась энергия, способная уничтожить любую вселенную. Во взаимопроникших хронах рождалась «стоячая волна» Хаоса, отрицающая всякий порядок и жизнь.

Эти хроны находились на краях «лестницы» Шаданакара, рядом с Болотом Смерти и Мирами Великих игв, то есть «далеко» от цивилизованных миров, но процесс, если он уже начался, остановить было очень трудно, и время общего коллапса не играло роли, сколь большим ни казался бы его отрезок до финала.

Никита глянул «в начало времен» более внимательно. Где-то там шевелился выбравшийся из своей тюрьмы-вселенной Люцифер, изредка встряхивая Веер.

Он знал, что Принцип-регулятор универсума — высший Закон Веера — заработал!

— Пошли к нему, — сказал Никита внутрь себя. — Все равно он нас ждет, а я хочу предложить компромисс, от которого он, может быть, и не откажется.

Никто из магов-оболочек Единого не возразил, успев разобраться в движениях мыслей Никиты, лишь Велиал добавил в композицию общего согласия нотку скептической меланхолии.