Проморгавшись, Череп обнаружил, что из ловушки, кажется, удалось вырваться кому-то еще.
– Эй, как там… – До абордажника дошло, что этот бронескафандр ему незнаком, а значит, и начинка в нем вражеская. – Ты кто?!
Опешивший Винни пальнул в пирата из подствольника, но промахнулся. Ракета оглушительно лопнула в кухонном шкафу, среди бутылей с рапсовым маслом. Оно чудом не загорелось, но теперь было
– Сдавайся! – потребовал бывший сержант, держа врага на мушке плазмомета. – А не то…
– А не то что? – буркнул Череп, барахтаясь в липкой жидкости. – Пальнешь в меня – тут все заполыхает!
– Не то я тебя, – Винни аккуратно положил оружие на поднос и, сжав кулаки, двинулся вперед, – и без оружия так отделаю, что мать родная не опознает!
– Уже боюсь, ага, – фыркнул абордажник, наконец сумевший принять вертикальное положение. – Жду тебя с распростертыми объятиями, хе-хе-хе!
Бой начался с обмена кулачными ударами. Череп сумел дотянуться до Винни хуком справа, но тут же получил встречный удар в корпус и, выдохнув: «Ой-ей…», отлетел назад, на уже знакомую стену. С полок посыпались банки с чем-то коричневым и липким, напрочь залепившим левую обзорную камеру. Винни с победным воплем кинулся закреплять успех, но поскользнулся и уехал под разделочный стол. Попытался вскочить, опрокинул его и что-то еще и снова рухнул.
Кое-как поднявшись, враги опять двинулись навстречу друг другу. Точнее, заскользили – медленно, с опаской, выжидая, кто первый решится атаковать.
– Ну чего же ты не подходишь? Боишься? – попытался раззадорить противника Череп. – Что, носик разбили, сразу к мамочке захотелось?
Бывший сержант не отвечал, и абордажник перешел на ругательства, смачно описывая интимную близость Винни с представителями наиболее мерзких инопланетных рас. Провокация опять не удалась, и тогда Череп сменил стратегию: поднял какой-то обломок и запустил им в противника. Это сработало, Винни с возмущенным ревом: «Твою ж мать, и этот кидаться!» – бросился на врага. Тот попытался провести контрприем, но в итоге оба выполнили по лихому пируэту на масле и единой кучей рухнули под стеной. Секундой позже на них хряснулась последняя уцелевшая (уже нет!) полка, на которой стояло несколько огромных жестяных кастрюль и мешок с мукой. Пшеница, из которой ее смололи, оказалась настолько геномодифицированной, что ее не взяли ни жук, ни время. Мешок, напротив, был сделан из экологического пластика и от удара о спину Черепа лопнул сразу в нескольких местах.
Мука кипенным грибом взметнулась до потолка и расписала его абстрактными узорами, повторяющими масляные пятна. По мере того как она оседала, обстановка кухни все больше напоминала ядерную зиму: повсюду обломки цивилизации и хлопья снега, а в нем борются за последнюю батарейку поработившие мир роботы.