– Пак… – начал Мозес, но не договорил.

«Рогатая» конструкция снова изменила форму, шевельнувшись, как живая. Часть её отростков, каждый длиной до сотни метров, расплылась дымком, и в сплошном белёсом поле испарений возник пустой прямоугольный коридор. Будто струи пара просто растаяли в течение одного мгновения, становясь прозрачными до самого дна «атмосферы», то есть до поверхности астероида, грудой камней и ледяных глыб осевшего на трубу Бича.

– Мамма миа! – оторопело проговорил Якобс. – Чем это он бабахнул?!

– Пак!

Сквозь тихий треск и визг эфира в уши ворвался едва слышимый голос капитана «Ынхи»:

– Господин на…ик, крейсер получ… поврежде…

Затрещало, голос Пака стал невнятным.

– Что у вас происходит?! – рявкнул Мозес, испытывая холодящий затылок приступ страха и одновременно радость, что он вовремя выбрался из корабля.

– Нас обстреляли… – Треск, писк, удары. – Стартовать не… – Снова треск. – Пытаемся…

– Где Зеррин?!

– Он и ко… заняли катер… высадились… сейчас развернём боесистему… ответим лазером…

– Не надо!

Однако Мозеса не услышали.

Из начавшего заплывать космами испарений тоннеля, пробитого в пелене ударом «рогатой» конструкции, вылетел синий луч лазера, воткнулся в нижний ряд «кишок».

Вспыхнул неяркий фонтан искр, от места удара лазера по телу чужого корабля (Мозес наконец сообразил, что это корабль, причём не принадлежащий землянам) побежали синие спиральки молний.

Ещё один луч лазера, почти невидимый из-за отсутствия возле него воздуха, вонзился в бок пришельца, породив тот же эффект расползания электрических разрядов.

А потом чужак ответил ещё раз: в белёсом мареве рядом с первым тоннелем возник второй, свободный от газов. Дотянулся до поверхности Бича.

Голоса корейских космонавтов, чирикающих в эфире, внезапно оборвались. Наступила шелестящая тишина.

– Пак?! – недоверчиво позвал капитана Мозес.

Никто не ответил.