– Это невыносимо, – промямлил я.

– Я вынесла. Должен вынести и ты.

– Я люблю тебя, – признался я в отчаянии.

– Я тоже тебя люблю.

В глазах помутилось от слез, но даже и так я заметил поднимающиеся от нее струйки дыма.

– Рихальт, тебе нужно идти отсюда и остановить серых детей Саравора. Если не сумеешь – значит все наши усилия и жертвы окажутся напрасными.

– Как же мне их остановить?

Женщина-призрак поморщилась, стиснула полупрозрачные кулаки – такой простой человеческий жест существа, целиком состоящего из мерцающего золотого и синего света.

– Ты же сдерживаешь огонь, ты не хочешь показывать его мне, – прошептал я.

– Слушай меня! – в голосе Эзабет лязгнула сталь. – Я старалась собрать силу для того, чтобы остановить серых детей, но даже сейчас я слишком слаба в этом мире. Я не могу победить Саравора, но могу спасти тебя. Рихальт, встань против него вместо меня. Если он сумеет разрушить Око, то сделается подобием Глубинных королей. Ты единственный, кому я могу доверять. Ты не сможешь остановить войну. Но Саравор – пока еще не бессмертный…

Она поперхнулась, умолкла. От нее кольцами вился дым, и его становилось все больше, словно она была из высушенного дерева, лежащего на тлеющих углях.

– Как ты можешь это терпеть? – спросил я.

– Потому что ты еще думаешь обо мне, – сказала она, и на ее удивительном лице во всполохах света я увидел печаль и приязнь. – Я же знаю: сколько бы тебе это ни стоило, ты всегда будешь искать меня, способ вытащить меня отсюда, пусть для этого и нужно выбить двери преисподней. Тебя не остановит никто и ничто. Ты же мой Рихальт Галхэрроу.

Ее пальцы потянулись к моей щеке, но обожгли ее, даже не коснувшись. Они были жарче орудийного ствола после залпа, но я даже не содрогнулся. Я накрыл их ладонью. Она прошла их насквозь – но взорвалась обжигающей болью, и все мое нутро будто скрутило, затрясло. Магия Морока пыталась изгнать чужеродное. Языки пламени лизнули ее плечи и ладони, затем ее лицо. К щеке будто приложили раскаленную головню, но я не хотел, чтобы эта боль уходила. Если это все, что осталось от Эзабет в моем мире, то пусть. Я вытерплю.

– Если мне придется расколоть небо и раздробить землю, с корнем выдрать горы и утопить их в гребаных океанах, если потребуется сотня лет – я все равно найду тебя и верну, – поклялся я перед статуями Справедливости и Милосердия.

Я уже не видел лица Эзабет. Пламя закрыло ее целиком. Но мне показалось, я различил ее последние слова:

«Я ЗНАЮ».

А потом она исчезла.

38

38