– А ты откуда знаешь?

– Дело в том, что расчленение провел я.

– Ты? – Бандит недоверчиво хмыкнул. – Врешь…

– Не вру. И его, и Ломика, и Дрына…

– Так… значит, тот побег – твоя работа?

– Точно.

Ролка скрежетнул зубами, выругался. С ненавистью глядя на меня, крикнул:

– И что теперь? В плен потащишь? Или как Томаса?.. Ну? Чего тянешь?!

Я смотрел на него, пытаясь понять, что сейчас чувствую. Та ярость и ненависть, что были еще пять минут назад, исчезли. И эта мразь не нужна, и бить его незачем. А тащить с собой?.. Его все равно шлепнут. Чего время терять.

– Ладно. Закончим балаган.

Он смотрел на меня злыми глазами, не делая попыток отползти и вымолить жизнь. Знал, что невозможно. Черт, вот за что я уважал этих скотов. За умение принять смерть достойно! Хотя попадали и другие кадры, ползали на коленях и лизали руки. Но Ролка ползать не будет.

– Прощай!

«Стечкин» смотрел ему в лоб. Ролка опять плюнул, стараясь попасть мне на ноги.

– Да пошел ты на х..!

И взгляда не отвел.

Отдача чуть подбросила пистолет, рука привычно вернула его на место, опять направив в цель. Но повторения не потребовалось. Аккуратная дырочка краснела точно в центре лба между бровями.

– Прощай… – повторил я и пошел к выходу.

На улице вовсю трудились медики, оказывая заложникам помощь. Несколько машин уже отъехали. Оцепление еще сдерживало толпу, но сквозь ее ряды проникли родственники потерпевших, с плачем и криками обнимали своих, спешили увести домой. Детей, попавших в плен, уже усадили в кареты «скорой помощи».

Бойцы роты охраны выносили тела боевиков, складывали их у крыльца. Кое-кто из зевак хотел подойти к ним, но их не пустили.

Влад успел увести наших бойцов подальше от этой суеты. У дома, кроме Алана и командира снайперов Владнека, никого не осталось.