Саврин, окончательно переставший понимать происходящее, тупо уставился на меня, и вдруг… стих. Разогнул корпус, развернул плечи. И вполне нормальным голосом спросил:

– Ты… офицер?

Сказав «А», надо говорить «Б». Либо вовсе молчать. А терять мне было нечего. Никто в этом мире не мог сделать мне ничего плохого.

«Да и во всей вселенной! – вдруг вылез наружу монстр. – Никто и никогда…»

– Командир отдельной бригады оперативного назначения полковник Томилин! – отчеканил я, инстинктивно принимая стойку «смирно». Вот черт, и в меня забили это!..

– К-какой бригады? – Саврин вообще перестал понимать происходящее и от того бросил свой менторский тон. Даже злость сошла на нет.

– Отдельной.

– Я о ней ничего не слышал. Какой страны?

– Государство Ругия. Ты не знаешь, где это! – перебил я открывшего было рот министра. – И это сейчас не важно. Мне нужен адрес. Я увижу Милену, и мы вместе решим, как быть дальше. Только мы!

В этот момент входная дверь с силой распахнулась, врезав по стене, и в кабинет залетели три человека. Двое полицейских и второй телохранитель Саврина – Дима. У всех в руках пистолеты, лица красные, глаза круглые, дышат через раз. Принесла нелегкая…

Я даже не стал поворачиваться, увидел их отражение в приоткрытом окне. Изображение было не очень четким, но глаза монстра без труда различили даже капли пота на висках Димы.

– Шеф! – вскричал Дима, переводя отчаянный взгляд с министра на меня. – Вы в порядке?

А министр смотрел на меня. Глаза застыли, на лице неописуемая смесь выражений – от изумления до отчаяния. Теперь он вообще ничего не понимал. Но зато перестал видеть во мне врага. Что уж его убедило, не знаю.

Полицейские, видимо, предупрежденные секретаршей и видевшие тела обоих охранников, смотрели на меня с опаской, тиская пистолеты в руках. Хватать меня они не решались. Ждали команды министра.

– Шеф?

Дима сделал пару осторожных шагов вперед. Застав вполне мирную картину взамен той, что нарисовало его воображение, он был выбит из колеи и не знал, что делать. По крайней мере он не прыгал на меня с кулаками. За это я сразу решил не причинять ему вреда и по возможности беречь. Умные телохранители всегда на вес золота.

– Оставьте нас! – вдруг сказал министр. – Выйдите. Мы… разговариваем. Что с Мартином?

– Лежит в приемной. Без сознания.

Министр перевел взгляд на меня.

– Жив, – ответил я на невысказанный вопрос. – Легкое сотрясение мозга. Или среднее. Пару дней будет плохо, но врачи быстро поставят на ноги. Однако в течение полугода запрещены любые травмы и спарринги.