– Рядом с Мабоном стоит статуя Остары, богини земли. Ей поклоняются Неблагие, так же как Юле, богу воды.
Треугольники этих двух богов указывали вниз. Они располагались на правом бедре и на животе, и через эмблему земли дополнительно проходила линия. Фрейя почувствовала разъедающее ее изнутри желание подойти поближе к статуям и прикоснуться к символам, но она подавила этот порыв, ибо не хотела показаться непочтительной, пусть даже это были не ее боги.
Посещал ли Талон в свое время подобное место в Мелидриане? Ему бы оно понравилось. Королевскую религию он никогда не воспринимал всерьез, но это были настоящие боги.
– А кто это? – спросила Фрейя, указывая на выветренную статую.
Ларкин сунул меч обратно за пояс. Его движение казалось совершенно естественным, тем не менее девушка подумала, что Хранитель предпочел бы уклониться от ответа на ее вопрос.
– Это Цернунос, бог смерти.
Фрейя понятия не имела о богах, но, если бы ее попросили изобразить бога смерти, вряд ли он выглядел так, как Цернунос. Потому что даже слои грязи не могли скрыть привлекательных черт его лица.
– Почему никто не заботится о его статуе?
– Фейри поклоняются жизни, а не смерти.
– Разве смерть не принадлежит жизни?
Правый уголок рта Ларкина слегка приподнялся.
– Я не думаю, что Бессмертный Хранитель тот самый человек, который мог бы философствовать с вами о завершении жизни, но я знаю, что существует очень мало вещей, которых фейри боятся больше, чем смерти.
– При этом они получили гораздо больше жизни, чем мы, люди. Они должны быть благодарны Цернуносу за это, что он позволяет им так долго задерживаться на этой земле.
– Фейри считают себя обязанными своей долгой жизнью не Цернуносу, а другим богам, которые подарили им свою магию. Воды. Огня. Воздуха. Земли, – пояснил Ларкин и потянулся за сумкой, которую последние несколько минут носила Фрейя.
– То есть он не завещал им никакой магии?
– Нет.
– А для чего звезда у него на лбу?
– Я не знаю. Об этом вам лучше поговорить со священником.
– Они есть в Мелидриане?
– Там, где есть храмы, есть и жрецы.