Вооружившись мечом, Ларкин направлял их. Фрейя с Хранителем устремились мимо водопада в лес, который становился тем темнее, чем ниже опускалось солнце. Ларкин стремительно расчищал путь от веток и растений с помощью меча. Раз за разом ветки били Фрейю по лицу, но она предпочитала царапины на щеках зияющим укусам на шее.

Фрейя не могла оценить, как долго они неслись через лес. В первые минуты девушка еще воспринимала все осознанно, но через какое-то время ей потребовалась вся ее концентрация, чтобы удерживать нужный темп. Она не привыкла к таким усилиям и пожалела, что они оставили свою лошадь в Тобрии. Легкие девушки напряглись, горло горело, а во рту образовалась отвратительная слизь. Дышать ей становилось все тяжелее. Лицо Фрейи начало краснеть, и в глазах заплясали черные точки, пока наконец зрение ее не стало мутным и принцесса споткнулась о корень.

Прежде чем колени Фрейи соприкоснулись с поверхностью земли, Ларкин протянул руку и вернул ее в вертикальное положение.

– Принцесса? Вы в порядке?

Фрейя моргнула. Все это произошло слишком быстро и стоило громадных усилий для ее ставшего вялым разума. Девушка знала, что должна ответить Ларкину, но в этот момент она не могла понять слова, которые роились в ее голове, ожидая, когда их произнесут.

– Принцесса? – от беспокойства глубокий голос Ларкина зазвучал мягче.

Она слабо улыбнулась, но тревога все еще пряталась в чертах лица Хранителя за разводами темных пятен. По прошествии нескольких мгновений девушка наконец заставила свои губы пошевелиться:

– Нет… не волнуйтесь. Все хорошо.

Ларкин нерешительно отпустил ее плечи.

– Вы уверены?

Фрейя кивнула:

– Мне просто нужно отдохнуть.

Принцесса повернула голову, осматриваясь вокруг, чтобы найти возможность сесть куда-нибудь, но даже этого легкого движения было достаточно, чтобы жгучая боль пронзила ее тело. Она чувствовала себя так, как будто кто-то вылил на нее ведро кипятка, только он обжег кожу не снаружи, а сжигал ее изнутри. Фрейя, задыхаясь, хватала ртом воздух. Слезы брызнули из ее глаз, и девушка прикусила нижнюю губу, чтобы выпустить из горла крик, который мог бы привлечь других эльв.

– Вас укусили? – спросил Ларкин. Голос его больше не был нежным; он был властным и утверждающим. Он не просил ответа, но ждал его.

– Они меня поцарапали.

– Где?

– На руках.

Ларкин поднес ее тело к дереву, чтобы Фрейя могла опереться на него, и без обычных колебаний схватил ее за руку и потянул наверх ткань ее плаща. Он морщился и шипел такие слова, которые Фрейя никогда раньше в своей жизни не слышала, но они звучали жестко и резко, как проклятия.