Внезапно раздался стук в дверь. Талон отпустил ее руку и сделал шаг назад. Кожу Фрейи покалывало в тех местах, которых касались его пальцы.

– Да? – сказал Талон, и эти две буквы прозвучали скорее не как вопрос, а как приказ. Теперь его голос звучал потрясающе твердо, почти доминирующе, совсем как голос настоящего короля.

В камеру проскользнул мужчина. Светлые волосы Неблагого фейри были распущенными, лишь по бокам лицо обрамляли две тонкие косички с вплетенными в них золотыми кольцами. Взгляд вошедшего переместился с Талона на Фрейю, потом на Ларкина и, наконец, снова вернулся к Талону – к принцу Кирану.

– Что ты здесь делаешь? Твои гости ждут тебя. Сейчас не время общаться с заключенными.

Талон фыркнул:

– Они не заключенные.

Фейри закатил глаза:

– Тебе, конечно, виднее.

– Олдрен. Я серьезно, – предупредил Талон. – Я хочу познакомить тебя кое с кем.

Олдрен посмотрел на Фрейю, приподняв брови.

– Это… – Талон указал на нее, – …это Фрейя.

Глаза другого фейри удивленно распахнулись.

– Это – Фрейя?

Талон кивнул, и что-то, похожее на гордость, сквозило в этом жесте, словно он был счастлив представить ее. Сердце Фрейи подскочило. Олдрен осмотрел принцессу с головы до ног и сморщил нос. Вероятно, девушка выглядела просто ужасно после всего, что произошло за последние несколько часов.

– Ммм, – усмехнулся наконец Олдрен. Он отклонился назад и задумчиво потер щетинистый подбородок. – Неудивительно, что в течение одиннадцати лет ты сходил за ее брата.

– Он мой брат, – решительно сказала Фрейя.

Она понятия не имела, что происходило в Нихалосе и почему Талон вскоре должен был взойти на трон Неблагого Двора, но одно девушка знала точно: он был ее братом. Фрейя ощущала эту истину своим сердцем.

– Не уверен, – отрывисто ответил Олдрен и спросил Талона: – Мы можем идти?

– Куда?

– Вернемся на праздник. – Он указал в сторону двери, хотя ничто там не указывало на торжество. Но Фрейя слышала музыку и голоса, когда гвардейцы вели ее и Ларкина в камеру через замок.