– На крайний случай у меня с собой есть аварийный радиомаяк.

– Ты не говорил!

– А ты и не спрашивал!

Позади нас тонул горящий «Арктик Санрайз», унося с собой на дно очень много тайн… Даже его гибель и то оказалась окутана неясностью – кто же расстрелял корабль из пушек? Кому это было нужно? Уж явно не каким-нибудь пиратам – они предпочитают захватывать груз, а не топить его.

Скульптор, «джейсоны», кровавые ритуалы и богини… «Арктик» задал намного больше вопросов, чем дал ответов, и нужного мне среди них не было. И единственная, кто может пролить хоть немного света на произошедшее, – это некая Кэролайн Фрост…

Я скользнул рассеянным взглядом по приборной панели, скупо освещённой в темноте… И неожиданно зацепился за беспрерывно крутящийся компас.

– Датч, это что?

– Где?

– Да вот же! Разве это…

Огоньки внутри кабины вертушки начали в хаотическом порядке гаснуть и зажигаться, надрывно взвыла система аварийного оповещения, а «Белл» затрясся в воздухе.

– Что происходит? – проорал я, вцепляясь в ручку над дверью.

– Не знаю! – крикнул мне в ответ Датч, отчаянно пытаясь выровнять машину.

Где-то внизу под нами мелькнуло и начало усиливаться синевато-зелёное мертвенное свечение.

Над поверхностью моря словно бы сам по себе плыл зеленоватый туман, растянувшись огромным многокилометровым облаком, а в его глубине светилось и пульсировало… Нечто.

Призрачные танцы неведомого сияния складывались в очертание чего-то… Чего-то. Чего-то смутно знакомого, но всё-таки непонятного.

В воздухе раздался оглушительный грохот артиллерийского залпа, и на мгновение призрачный туман рассеялся в самом своём центре. А там, освещённый выглянувшей из-за облаков луной…

Там, по морю, скользил огромный корабль, чьи полупрозрачные очертания беспрерывно размывались, раздваивались и наслаивались друг на друга. Полторы сотни метров в длину, стремительные обводы, наводящие на мысли о беспощадном океанском хищнике-одиночке. Три старомодные трёхорудийные башни – одна в носу, две на корме.

Корабль двигался легко, а из его единственной дымовой трубы не вырывалось ни облачка, ни языка пламени.

Вертолёт, управляемый яростно ругающимся сразу на нескольких языках Датчем, резко провалился вниз и начал стремительно уходить прочь от непонятного корабля. Мы стремительно теряли высоту, в отчаянии выла система предупреждения, а впереди в море вырастали тёмные очертания небольшого островка.

И перед тем как почти неуправляемый «белл» с заглохшим двигателем рухнул вниз – в заросли мангровых деревьев, – я с некоторым отстранением успел подумать… Успел подумать о довольно безумном и нелепом.