Роман зарычал и бросился вперед. Уклонившись от короткого выпада в голову, сталкер схватил брата за руку с ножом. Резким движением Роман отвел ее в сторону и одновременно потянул Павла на себя. Янус вскрикнул, налетев на лезвие клинка.

Вырвавшись из хватки брата, Павел отшатнулся назад и посмотрел вниз, туда, где между двумя пластинами брони вошел нож. Из разорванного сочленения заструилась темная, почти невидимая на черной обсидиановской броне кровь. Янус горестно усмехнулся и поднял взгляд. Он больше не был пустым. Больше не принадлежал фарфоровой кукле.

– Так вот как это происходит, да? Вот что чувствуешь, когда слетают психические блокировки… – прошептал Павел, его глаза сфокусировались на Романе.

В них вновь была жизнь и острый ум, именно такие глаза смотрели на Нестерова каждый день с единственной оставшейся от брата фотографии.

– Младший? Это? – Роман все еще держал наготове руку с окровавленным ножом, но тот ощутимо потяжелел. – Это ты?

Пальцы сталкера задрожали.

– А кто же еще-то, чтоб тебя? – Павел горестно усмехнулся и затем скривился. – Теперь снова здесь, сам себе хозяин в своем теле. Вот только, видимо, ненадолго…

– Младший… Я… – Роман все еще не был уверен, что это не какая-то очередная уловка, но и голос, и взгляд, а не только внешность, – они принадлежали его брату.

– Заткнись и слушай меня внимательно, братец… Ты меня хорошо пырнул, так что… агх… – Павел поморщился от боли и безнадежно взглянул на рану на животе.

Кровь струилась между пальцами, стекала вниз по штанам, образуя быстро растущую лужу.

– Так что времени у меня немного.

Янус неуверенно зашарил свободной рукой позади себя и, нащупав основание Установки, слабо привалился к нему.

– Я никогда не предавал тебя, старший. Ни тебя, ни наших ребят из «Координат». Все, что я делал, было ради блага человечества.

– Это я уже слышал… – начал было Роман, но осекся под взглядом брата.

– Я сказал тебе, заткнись и слушай, – пробормотал Павел, все еще силясь зажать рану рукой. – Ты помнишь карантин, в котором нас держали, так? После того как мы прорвались в Москву в ту ночь, когда город превратился в Аномальную Зону?

Роман медленно кивнул:

– Я… К чему ты спрашиваешь? Конечно, я все помню! Каждую гребаную секунду.

– А вот и ни хрена ты на самом деле не помнишь, старший, – откликнулся Павел и покачал головой. – Тебе и мне промыли мозги и подчистили наши воспоминания. На нас, как и на остальных, кто оказался там, ставили эксперименты. Проверяли нас и наш психический потенциал. Способны ли мы стать ментальными операторами для этих чертовых Установок.