Вспыхнуло окошко, в нем появилось уменьшенное лицо Крякожабера.

– О, вы быстрее, чем я ожидал!.. Открываю.

Щелкнуло, дверь распахнулась. Из комнаты в прихожую вышел нам навстречу Крякожабер, улыбающийся, лохматый и с полотенцем в руках.

– Мы шустрые, – сообщил Шерлок, – как два веселых таракана. У тебя тараканы веселые?

– У меня задумчивые, – ответил Крякожабер. – И все в голове. А у вас?

Они обменялись рукопожатием, я предпочел оставаться за спиной Шерлока. Впрочем, Крякожабер мне руки подавать не стал, мы как бы в одной общности, нам эти ритуальные жесты ни к чему, они нужны с чужими или получужими.

– Тараканы теперь и в моей голове, – сообщил Шерлок. – Что творят, что творят…

Шерлок на минуту задержался в прихожей, разглядывая плакаты, постеры и большие цветные фото, снятые Хабблом.

Лицо его помрачнело, я помалкивал, а Шерлок сказал невесело:

– Страшноватая у тебя служба, мужик…

Крякожабер спросил, как мне показалось, с обидой:

– Почему это?

– Или ты тоже инопланетянин, – ответил Шерлок. – Я бы с ума сошел, глядя на такие страсти…

Крякожабер быстро взглянул на меня:

– Инопланетянин?.. Ты о своем молчаливом друге?

– Да, – ответил Шерлок, – он, как и ты, тоже не от мира сего. Боюсь, что в буквальном смысле. Ты вот тоже живешь и мыслишь по-инопланетянски, ну не может человек смотреть на такие фотографии и не рехнуться в конце!

Крякожабер криво усмехнулся.

– Ты всерьез? В самом деле такой чувствительный? А я полагал, дуб дубом.

Шерлок проворчал:

– Мало ли что Марютка наплетет. Женщины не понимают наши трепетные натуры и души прекрасные порывы. Просто хороший коньяк растормаживает мои природную чувствительность и воображение.