Вернее, было невозможно до сегодняшнего дня.

Лысый худой компьютерщик сидел в камере шестьдесят шесть и курил какую-то дрянь, окутав себя дымом, словно магическим туманом. Лишь его глаза выглядели живыми, напоминая глаза разумного пресмыкающегося. Едва заметно вздохнув, Эверетт занял место за столом. Пытаясь произвести определенное впечатление, он положил перед собой папку и отстегнул защелки. Компьютерщик молчал.

– Господин… Тански, – начал Стоун. – Именно такова ваша спецификация?

Компьютерщик пожал плечами. Контролер откашлялся.

– Если мы не будем честными, вы никогда отсюда не выйдете, – предупредил он. – Контроль никогда не согласится с тем, чтобы человек для него не существовал. Именно поэтому была записана ваша нынешняя личность, и сомневаюсь, что вам теперь удастся ее стереть… – Он на мгновение замолчал, позволив себе театрально вздохнуть. – Что ж, в этом виноваты вы сами. Может, таким образом вы и создали себя сами, но теперь находитесь под наблюдением, какого не чувствовал на себе ни один гражданин Альянса.

– Наблюдением? – заинтересовался компьютерщик. Даже голос у него был неприятный – сухой, ироничный, раздражающий. Он выдохнул, и Стоун закашлялся от дыма.

– Раз уж вы сумели себя стереть, то можете сделать и намного больше, – продолжал Стоун. – Изменить состояние своих кредитных счетов. Создать очередную личность. Продать информацию о способе стирания каким-нибудь террористам. Мы не можем этого допустить. Игра окончена, господин Хаб. Если вы хотите отсюда выйти, вы должны рассказать, как вы это сделали. Да? Мы друг друга поняли?

– Откуда я знаю… Но что вам, собственно, надо, контролер?

– Давайте без шуток! Вы еще живы исключительно потому, что вами заинтересовались сама Лазурь и Научный клан. Но нам этот их интерес не нравится. Вы ошибка, господин Тански. Ущерб для контроля Альянса. Назойливое насекомое.

Последнюю формулировку Стоун приготовил заранее, подумав еще, не добавить ли сравнение с песком в шестеренках махины Альянса, но один лишь взгляд компьютерщика лишил его удовольствия от изящно скомпонованной фигуры речи. «Что-то тут не так, – подумал он. – Только что?»

– Вы когда-нибудь слышали о Пограничных герцогствах, господин Стоун? – вдруг спросил компьютерщик. Эверетт моргнул.

– А это тут при чем?

– Подумайте. Внешние системы и Герцогства. Вы хотели бы быть там герцогом? А может, богачом в Ядре? Смотрителем сектора Контроля? Политиком Лазури?

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– На чем основана настоящая власть, господин Стоун? На бесконечной сумме кредитных единиц? Полчищах отдающихся вам женщин или мужчин? Количестве купленных должностей? А может, на числе находящихся во владении планетных систем? Нет, господин Стоун. Власть выглядит иначе. Настоящая власть – это возможность оборвать все нити и сплести собственные. Власть – это умение сбежать от власти.