Двое других бусименов стояли на верхних стенах с другой стороны арены и смотрели на залив Киген. Тихий душный ветер доносил оттуда звуки музыки. Они тихо беседовали, проклиная свое дежурство, выпавшее именно на сегодня. Юкико тихо, словно привидение, приблизилась к ним со спины – слышен был лишь мягкий шорох ткани по прохладному твердому камню. Блестящие стальные иглы бликуют в тусклом солнечном свете. Пальцы лежат на поршнях. И вот из-под иглы появляются капельки крови, окрашивая ткань под руками стражников в более глубокий красный цвет. Оба рухнули, не успев охнуть, и среди пустых скамей эхом разнесся звук удара железа о камень.
Оглядев заснувших солдат, Юкико вспомнила стихотворение, которому мама учила ее, когда она была маленькой:
– Кицунэ приглядывает за своими, – прошептала она, швырнула пустые шприцы на лежащие без сознания тела и коснулась татуировки на руке для удачи. Внизу на арене зарычал Буруу.
Взглянув на темные вытянутые облака, наплывающие на полуденное солнце, она молилась, чтобы скорее появился Кин.
Длинная тяжелая цепь вылетела из темноты, обернувшись вокруг горла бусимена. Хватая ртом воздух, он вцепился в металлические звенья, раздробившие ему гортань. Акихито выступил из тьмы, опустил кулак ему на затылок, и тот рухнул бездыханный. Второй охранник вдохнул побольше воздуха, чтобы позвать на помощь, и свалился, сраженный черными звездами сюрикенов, со свистом вылетевшими из темноты. Стены покрылись брызгами крови, образовав случайные узоры глубокого алого цвета на тусклом влажном камне.
Из темноты вышла Мичи, зажимая в пальцах звезды-сюрикены. За ней кралась Касуми, встревоженно оглядываясь назад. Глаза Акихито приспособились к мраку, и он видел напряжение в позе Касуми, в ее взгляде. Костяшки ее пальцев побелели, сжимая обшитый железом бо.
– С тобой все в порядке? – прошептал он.
– Переживаю за Юкико.
– Сюда, – кивнула Мичи.
Прокравшись по коридору, троица оказалась на узкой витой лестнице. Чем ниже они спускались, тем громче стрекотали и визжали крысы, и эхо этих звуков отражалось от камня и летело вверх и вниз. Воздух становился все более спертым. Вонь гниющего мяса и человеческих испражнений липла к мокрой от пота коже. Вокруг них сжимались каменные стены, излучающие жар и ядовитые испарения.
Мичи сделала знак остановиться и прошла вперед, в темноту. Послышались звуки борьбы, удара металла и кожи о камень, тихий звук влажного выдоха. Девушка вернулась и махнула рукой, разрешив всем следовать дальше. На лбу у нее блестели капли крови, медленно стекая по щеке. Цуруги в ее руках влажно блестел черным во мраке.