Пакет был стар, со стертыми углами и брызгами почти выгоревшей крови. Киоши осторожно поднял его, проводя рукой по надписи.

— Мы не спешим?

Овилла молча помотала головой, не переставая осматривать кромку непролазного леса.

— Я прочту?

— Конечно. А я за это время… — демоница не закончила фразу, одним изящным прыжком перемахнула через кусты и буквально втекла в чащу, скрываясь за деревьями.

Даже не взглянув ей вслед — все его внимание было приковано к загадочному пакету, — Киоши сошел на обочину. Вертя послание в руках, уселся на длинный плоский камень, трамплином вытянувшийся над карамельной дорожкой лавового ручья. Передвинув пыльные ноги ближе к исходящему теплом потоку, тоэх когтем взломал старую печать.

Звуки погасли в тот же миг, оставив юношу один на один с пожелтевшим пергаментом, покрытом неровными строчками. Свет померк, будто алое небо-солнце Тоэха выцвело, став белым и тусклым. Доносящиеся от скотобойни запахи крови, лавы, собственного пота и лесных трав исчезли, словно воздух вокруг плоского камня стал стерилен.

Киоши сейчас видел только письмо — тонкую стопку желтых листов бумаги, исписанных его собственной рукой. Если время когда-нибудь и останавливается, то это произошло сейчас.

Привет, Киоши! Ты, наверное, уже догадался, что письмо написано твоей рукой, а потому я должен пояснить, что меня тоже зовут Киоши Мацусиро, я тоэх джегал из клана Небесных Пловцов. И тебе придется поверить…

Привет, Киоши!

Ты, наверное, уже догадался, что письмо написано твоей рукой, а потому я должен пояснить, что меня тоже зовут Киоши Мацусиро, я тоэх джегал из клана Небесных Пловцов. И тебе придется поверить…

Киоши быстро пролистал старые, заляпанные засохшей кровью страницы. Сомнений не было. Но он был готов поклясться гневом Держателей, что никогда не писал этого…

Если Цутро из рода Семенящих не забыл своего обещания, то сейчас ты читаешь эти строки на пути к Порталу Марвина Сконе, куда ведет тебя Овилла. Скотобойня неподалеку, не правда ли? А я сейчас умираю. Да, Киоши, я нашел Тоэши-Набо. Но запомни эти строки. Суэджигари непобедим. Никакое оружие трех миров не способно причинить ему реальный вред… Прежде чем доставить меня к Слизню, Овилла вручила мне клинок, оставленный Марвином. Говорят, его выковали в кузнях Императора, а чары, вплетенные в это оружие, создавались советом придворных Ткачей. Знаешь, я правда чувствовал себя непобедимым… Особенно, когда рядом была она. Сейчас Овилла уже мертва, и я надеюсь, что мне хватит сил положить головню на ее погребальный костер. Знаешь, любовь — это термин, изобретенный поэтами людей… но мы оба хорошо помним Бактияра. Он стал близок и понятен, а потому я скажу его словами: суккуб полюбит тебя, брат. Полюбит по-настоящему, до самой последней черты, но и ты ответь ей тем же.