Если меч Стража бесполезен, стало быть, от топора Перрина тоже мало толку. При мысли об этом Перрин почувствовал некоторое облегчение: пусть это и отродья Тени, ему не придется брать в руки топор. Юноша вытащил из-за подпруги Ходока свой лук без тетивы:

– Может, это пригодится?

– Попробуй, если хочешь, кузнец, – сказал Лан. – Легко гончие Тьмы с жизнью не расстаются. Может, одну и убьешь.

Перрин вытащил из поясной сумки новую тетиву, стараясь прикрыть ее от несильного дождичка. Покрытие из пчелиного воска было тонким, оно не могло защитить лук от длительного воздействия влаги. Уперев оружие в землю между ног, он легко согнул его и закрепил петли тетивы в зазубринах на роговых концах лука. Выпрямившись, Перрин увидел гончих Тьмы.

Они мчались, быстротой бега не уступая скачущей галопом лошади, а завидев холм, прибавили еще. Десять огромных теней неслись в ночи, перелетая через поваленные деревья. Перрин вытащил из колчана стрелу с широким наконечником, наложил ее на тетиву, но лука не натянул. В Эмондовом Лугу он был далеко не лучшим стрелком, хотя среди молодежи уступал только Ранду.

Он решил стрелять, когда до гончих Тьмы останется примерно три сотни шагов. «Болван! В лучшие времена ты с такого расстояния поражал лишь неподвижную цель. Но ждать некогда, слишком уж быстро они бегут…» Шагнув ближе к Морейн, Перрин поднял свой лук. «Нужно лишь представить, что та бегущая тень – большая собака». Он натянул тетиву так, что оперение стрелы – гусиное перо – почти коснулось уха, и отпустил. Он был уверен, что стрела вонзилась в ближайшую тень, но результатом попадания было лишь злобное рычание. «Не получится. Они приближаются слишком быстро!» А сам уже натягивал лук для следующего выстрела. «Почему ты бездействуешь, Морейн?» Перрин уже различал сверкание серебристых глаз гончих Тьмы и их поблескивающие зубы, будто выкованные из закаленной стали. Ростом с небольшого пони, черные, как сама ночь, они неслись к Перрину, не издавая теперь ни единого звука, жаждущие только одного – убивать. Ветер донес запах, похожий на вонь жженой серы; лошади, даже боевой конь Лана, испуганно заржали. «Чтоб тебе сгореть, Айз Седай! Да сделай же что-нибудь!» Перрин снова выпустил стрелу. Ближайшая гончая Тьмы споткнулась, но продолжила бег. «Они смертны!» Он выстрелил еще раз; вожак стаи полетел кувырком, встал, пошатываясь, на ноги, снова упал, но даже когда он окончательно замер, Перрина охватило отчаяние. Одна убита, но остальные девять уже успели покрыть две трети расстояния до обороняющихся. Казалось, они бежали даже быстрее, чем раньше, подобно теням, плывущим над землей. «Еще одну стрелу, пожалуй, я успею выпустить, а потом придется работать топором. Ну же, Айз Седай! Чтоб ты сгорела!» Перрин снова натянул лук.