Найнив посмотрела на Эгвейн:

– Я решу, где мы остановимся. Только дайте мне оглядеться.

Недовольный взгляд Илэйн переметнулся с Найнив на Эгвейн и обратно.

– Не стоит отрезать себе уши, если не нравятся серьги, – пробормотала она.

Эгвейн присматривалась к улице, по которой они ехали. «Если я позволю ей подумать, что у меня есть какие-то догадки, то пусть меня испепелит на месте!»

Людей встречалось немного, не то что в Тар Валоне. Вероятно, всех отпугивало обилие грязи на улицах. Мимо девушек проезжали телеги и фургоны. Их тянули круторогие быки, а рядом шли возчики с длинными стрекалами из какого-то светлого ребристого дерева. Не было ни экипажей, ни портшезов. В воздухе здесь тоже чувствовался запах рыбы, и немалое число тех, кто торопливо проходил мимо, несли на спине громадные корзины с уловом. Лавки не выглядели процветающими, перед ними не было лотков с разложенными товарами, и Эгвейн редко видела, чтобы в лавки кто-то заходил. Над входом висели вывески: портновская иголка и рулон ткани, нож и ножницы, ткацкий станок и тому подобное, – но на большей части краска уже облезла. Несколько попавшихся на пути гостиниц были в таком же плачевном состоянии, как их вывески, и выглядели не слишком оживленными. Убогие домишки теснились между гостиницами и лавками, черепица или шиферные плитки наполовину пооблетали с их крыш. Эта часть Тира явно была очень бедной. И, видя лица прохожих, Эгвейн все больше убеждалась, что никто уже не пытался что-либо изменить. Некоторые еще работали и что-то делали, но большинство на все махнуло рукой. Только немногие поднимали голову, чтобы посмотреть на трех всадниц, хотя верховые были редкими гостями там, где все передвигались пешком.

Мужчины носили мешковатые штаны, завязанные на лодыжках. Только очень немногие были облачены в куртки необычного покроя – длинные, темные, плотно облегающие грудь и руки и расширяющиеся ниже талии. Людей, носящих невысокую обувь, было больше, чем тех, кто ходил в сапогах, а большинство шлепало по грязи босиком. Многие вообще вышли на лицу без курток и рубашек, и потому у них были видны поддерживающие шаровары широкие кушаки, иногда цветные и часто грязные. Кое-кто щеголял в широких конусообразных соломенных шляпах, и редко на ком можно было увидеть матерчатую шапку, сдвинутую набок. Женские платья закрывали шею практически до подбородка, а подол доходил до щиколотки. Дамы предпочитали фартучки бледных тонов, подчас даже надевали по два-три, каждый меньше предыдущего. Соломенные шляпы женщин мало отличались от мужских, но были окрашены в тон передников.