Кузнец стучал молотом по раскаленному до желтизны железу, прихваченному тяжелыми щипцами. У кузнеца были светло-голубые глаза, он носил мешковатые штаны, но длинный кожаный жилет на голой груди и фартук не очень отличались от тех, которые Перрин и мастер Лухан носили дома, в Эмондовом Лугу, а толстые руки и мощные плечи выдавали многие годы работы с металлом. В его темных волосах было так же много седины, как и у мастера Лухана, – насколько Перрин помнил. Несколько жилетов и фартуков висело на стене, – наверное, у кузнеца были ученики или подмастерья, но сейчас их не было видно. От огня горна пахло домом. От горячего железа тоже пахло домом.

Кузнец повернулся и сунул кусок железа, который он обрабатывал, в угли, и Перрин, шагнув вперед, принялся качать мехи. Мастер посмотрел на него, но ничего не сказал. Перрин тянул рукоятку мехов вверх и вниз медленными, уверенными, ровными движениями, поддерживая в горне необходимый жар. Кузнец вернулся к работе с горячим железом, на этот раз – на круглом роге наковальни. Перрин подумал, что, должно быть, он делает скребок для бочки. Молот звенел четкими, частыми ударами.

Мужчина заговорил, не отрываясь от работы:

– Ученик? – Это было единственное, что он произнес.

– Да, – ответил Перрин так же просто.

Кузнец продолжал работать. Он и в самом деле ковал скребок для зачистки внутренности деревянных бочек. Время от времени светлоглазый поглядывал на Перрина. Опустив на мгновение молоток, кузнец подобрал короткую, толстую прямоугольную заготовку и толкнул ее в руку юноши, затем опять поднял молоток и возобновил работу.

– Погляди, что из этого можно сделать, – сказал он Перрину.

Даже не раздумывая, Перрин шагнул к наковальне по другую сторону горна и постучал заготовкой по ее краю. Раздался тонкий звон. Эту сталь не держали долго в вагранке для медленного обжига, и она не набрала большого количества углерода из угля. Перрин кинул заготовку на горячие угли почти во всю длину, попробовал воду из двух бочек, чтобы проверить, в какой из них она подсолена; третья бочка была с оливковым маслом. Затем юноша снял куртку и рубашку, выбрал подходящий по размеру кожаный жилет. По сравнению с ним большинство этих тайренских парней были мелковаты, но Перрин все же отыскал жилет по своим плечам. Найти фартук оказалось проще.

Переодевшись, он повернулся и посмотрел на кузнеца, который продолжал колдовать над своей работой, кивая и улыбаясь самому себе. Но одно лишь то, что Перрин знал, что и как делать в кузнице, еще не свидетельствовало о его умении. Он понимал: ему надо еще доказать мастеру владение кузнечным ремеслом.