Волнение продолжало усиливаться. Малые броненосцы принимали на бак воду, а эсминцы немилосердно качало. Едва начали движение, как с «Аргуни» передали семафором, что наскоро заделанная минная пробоина в носу дала течь. Деревянные щиты расшатало волной, хотя она и била почти исключительно в целый борт. Пароход пришлось отправить назад в Озаки, вдогонку за десантным конвоем, так как никакой возможности дополнительно раскрепить заделку в море при усиливавшейся качке не было.

Но на этом неприятности не закончились. Опять посыпались доклады о поломках механизмов. Сначала по мелочи, но скоро с «Апраксина» сообщили, что резко подскочила соленость питательной воды для котлов во второй кочегарке, а поврежденный при столкновении у мыса Иорисаки холодильник течет все сильнее. В довершение ко всему на «Донском» вышли из строя сразу две донки, что вынудило вывести из действия часть котлов и снизило его полный ход всего до восьми узлов.

В таких условиях, имея японские миноносцы и вспомогательные крейсера на хвосте, оторваться от противника до наступления темноты становилось нереальным, зато собрать вокруг себя все японские силы из окрестных вод, включая бывшие уже наверняка где-то поблизости большие крейсера, шансы появлялись хорошие.

Учитывая недокомплект в погребах броненосцев для всех наличных калибров и посыпавшиеся одна за другой неисправности по механической части, снизившие эскадренную скорость в полтора раза, прорыв во Владивосток на сегодня явно отменялся. Японцы имели все шансы легко перехватить и серьезно потрепать нас еще до заката, после чего с большой долей вероятности добить ночными минными атаками. Тех, кто сможет уцелеть, спокойно прикончили бы с рассветом.

В этот момент из Озаки передали пришедшее с мыса Коросаки известие, что державшиеся севернее Цусимы дымы повернули на юго-запад и идут в пролив большим ходом. Стало ясно, что японские клещи сжимаются. Состав приближающегося отряда оставался неизвестным. Вполне возможно, в нем могли быть и броненосные крейсера, а принять серьезный бой сейчас значило гарантированно и бесполезно угробить корабли и экипажи. Оставалось только укрыться в Цусима-зунде.

Но ни в Озаки, ни в Такесики уже не осталось тральщиков, чтобы организовать проводку. Все ушли к южной оконечности Цусимы, так что эскадра была вынуждена начать разворачиваться обратно к Коозаки, отправив радио на конвой, чтобы выслали для встречи миноносцы. Такое ерзание вдоль берега, то вверх, то вниз, после «черепашьих бегов» в течение всей ночи настроения никому не улучшило.