Снизу ударила молния — одна, вторая, третья. Первая миновала их, зато другие ударили прямо в пасть Дрогона. Послышался жуткий рев, но зверь не сбавил скорости.

Послышался звон ветряных колокольчиков, возвещавших о близости Отца-Древа.

— Давай, — крикнула Душелов и тут же дрогнули губы Серебрянки.

— Дракарис!

Поток багрово-черного пламени вырвался из пасти дракона, обрушившись на Древо. В уши ударил крик, полный смертельной муки и гнева. Вся долина наполнилась проклятиями и горестными воплями, оплакивая своего бога. Душелов, зажав в уши, кинула яростный взгляд на свою рабыню и та послушно повторила команду.

Новый, еще более яростный огненный шквал испепелил древо до корней. Утихла буря. Тучи рассеялись. Наступила тишина — еще более зловещая, чем все, что было раньше. И в этой тишине Душелов увидела как в черной золе, оставшейся от Отца-Древа, что-то шевелится, медленно выбираясь на поверхность.

Рука.

Длинная, кожистая, зеленоватая, вместо ногтей — обломанные когти. Слепо она шарила по земле, дюйм за дюймом выталкиваясь наружу.

— А теперь заставь чертову ящерицу пошевелиться! — рявкнула Душелов голосом сержанта, — или пожалеешь, что не сгорела вместе с чертовым деревом!

Давным-давно, даже по меркам Взятых, случилась война, подобная войне Властелина и Белой Розы. Свет превозмог тьму, но тьма оставила на победителях свой след. Чтобы завершить борьбу навеки, победители призвали существо из другого мира — молодого бога в облике ростка. Призвавшие посадили пленного бога на могиле своего великого врага, чтобы он держал его в земле.

Душелов не знала, что за тварь освободила гибель Отца-Древа, да и не хотела знать. Все что она понимала — то, что Север слишком тесен для двух Властелинов.

— Чем могла, тем помогла, дорогая сестричка, — Душелов хихикнула голосом напроказившей девочки, — надеюсь, ты сумеешь воспользоваться ситуацией. А у меня дела в иных местах. Серебрянка, ты поди рада вернуться домой.

Дракон уже летел над Морем Мук, когда Душелов произнесла заклинание, отворяющее врата между мирами. И даже когда они исчезли, в воздухе еще долго витал счастливый смех молоденькой девушки, предвкушающей новые приключения.

Королева

Королева

Рейнис Возрожденная стояла у окна замка, задумчиво глядя на море внизу. Городок, разрушенный Смаугом, отстроили, уделив особое внимание порту. Теперь в нем стояло около двух десятков кораблей, под знаменами лордов пролива — Селтигаров, Санглассов, Бар-Эммонов, Масси и, конечно же, Веларионов.

— Твое войско растет, моя королева, — подошедшая со спины Марселина, принялась разминать шею Рейнис гибкими, нежными пальцами. Только они могли касаться изувеченного тела женщины, не причиняя ей боли.