— Я спасла тебя от смерти не для того, чтобы ты давал мне дурацкие приказы.

— Я помню для чего ты меня спасла, — Кейн в упор посмотрел на мулатку и та невольно отвернулась, не выдержав взгляда холодных глаз. На минутку ей вспомнились старые сказки черных о Мвене-Путо — злом боге с белой кожей, пожиравшим мозги негров словно сыр и пьющим их кровь как вино.

«Как красные уголья — его волосы, как голубая сталь — его глаза», — рассказывала старуха-негритянка замиравшей от страха коричневой девчонке, когда укладывала ее спать.

Повзрослев Джоан перестала верить в бабкины сказки, на собственном опыте убедившись, что манипулировать белыми мужчинами ненамного сложнее, чем черными. Так она поступала в своем мире, так она поступила с Эуроном Грейджоем.

Так она хотела сделать с и Кейном.

В первую же ночь, когда рыжебородый воин прилег в выделенной ему комнате, Джоан прокралась к его ложу, чтобы взять несколько капель крови. Кейн спал, казалось, в забытье, мечась по лежанке из сухого камыша и что-то бормоча себе под нос. Но едва Джоан занесла нож, как сильная рука сомкнулась на ее запястье, заставив выронить клинок. Девушка испуганно вскрикнула, но вторая рука с необыкновенной быстротой зажала ее рот. Мулатка попыталась укусить ладонь, но чуть не сломала зубы — столь грубой, чуть ли не ороговевшей оказалась кожа рыжебородого. В следующий момент он рывком развернул жрицу спиной к себе и повалил на пол, уткнув лицом в камышовое ложе. Продолжая одной рукой удерживать девушку, второй Кейн бесцеремонно задрал ей юбку и с хриплым рыком взял ее сзади. Остаток ночи походил на жестокую схватку: Кейн имел Джоан свирепо и неутомимо, взяв совершенно нечеловеческий темп, но когда измученная мулатка молила о пощаде, вдруг становился чутким и нежным, изощренно лаская каждую частичку пышного тела. Под конец ночи Джоан призналась себе, что чего-то такого она втайне и желала, впервые увидев Кейна.

Наутро мулатка рассказала о Соблазнении Дамбаллаха и тому, что хотела провернуть с рыжим воином. Тот хмыкнул, но заметил, что этот план никуда не годится: ведь для него требовалось чье-то горячее, трепещущее сердце, а единственное подходящее имелось только у Теона. На него же у Кейна имелись свои планы.

Сейчас, впрочем, они находились под угрозой: Джоан, хоть и уступила Кейну в постели, не собиралась сдаваться совсем, споря над каждым предложением. К сожалению, она также играла слишком важную роль, чтобы от нее можно было отмахнуться.

— Я видела, на что способна твоя ведьма, — горячо говорила Джоан, — бросать ей вызов — это верная смерть.