— И что?

— И ничего!!! — обезумевшая Рейнис придвинулась к нему, тычка пальцем во все свои ожоги и шрамы, — видишь, все осталось, как было!!!

— Вижу, — покривил губы Бран, — и этому есть два объяснения. Или он и вправду врал тебе.

— Подлая тварь!!!

— Или наш волантийский друг не был настоящим Таргариеном, — продолжал Бран, равнодушно глянув на окровавленный кусок мяса, пару часов назад бывший королем.

— Всегда это подозревала, — фыркнула Рейнис, — и эта мужская шлюха носила имя моего брата!

— Эта шлюха была мне полезна, — задумчиво произнес Бран, — была. Сейчас у меня есть ты, а у тебя — еще есть шанс вернуть свое красивое личико. Личико… и все остальное.

— Вернуть?

— Ну, если твой пресмыкающийся друг не соврал, — сказал Бран, — скоро у тебя представится возможность это узнать. Скоро сюда прилетит твоя далекая прапрапраправнучка или правнучатая племянница — уже не так важно. Но она — определенно Таргариен, оседлавшая настоящего дракона. И тебе придется немало постараться, чтобы проделать с ней то же, что и с ним, — он небрежно кивнул на «Эйгона».

За несколько дней до решающей битвы Бран отправил в Чаячий город Арабеллу, представленную им, как знатная дама из Мира. Ранее Джеймс Аррен, совершив визит на Драконий Камень, дабы преклонить колено перед Эйгогом и Рейнис, не на шутку увлекся зеленоглазой блондинкой — и Рейнис, по слову Брана, дала согласие на этот брак. Арабелла отправилась в Долину, а взамен Бран рассчитывал получить корабли Арренов. Со своими морскими силами у Таргариенов было не густо: с тех пор как Вольные Города отозвали флот, Таргариены смогли собрать у Драконьего Камня лишь сорок галей и тридцать коггов. Сил было недостаточно для того, чтобы противостоять даже одному Браавосу, не говоря уже о прочих Вольных Городах. Из сухопутных сил на Драконьем Камне собралось двадцать тысяч воинов — наемники, воины Веларионов и других лордов Узкого моря, а также дорнийцы под командованием Майи Уллер, она же осуществляла и общее командование. Конечно, оставались еще армии Простора и Штормовых земель, но их пришлось оставить на континенте против собранной на Западе разношерстной коалиции. Ворон еще не знал толком, кто ему противостоит ему: он еще мог видеть все и вся в Вестеросе, но кое-что оставалось неясным, размытым, будто он пытался угадать движение рыбы в мутной воде. Кое-что рассказала Тхуренгветиль, зализывающая раны в Харенхолле, впрочем после битвы у Красного Зубца ситуация менялась с каждым днем, что приводило Ворона все в большее раздражение. Все опять идет не по плану!